– Разве ты не понимаешь? Разве ты не бывала еще в школе?
– Нет, не бывала.
– Жаль, что ты не была. – Хочешь, мы пойдем в сад нарвать цветов для моей куклы… Анны. Есть у вас розы? Анна очень любит розы.
– Нет, роз у нас нет. Но если хочешь, мы нарвем цветов гороха.
– Анна презирает такие цветы…
– Ну, так пойдем посидеть в лодку. Хочешь?
– Надо спросить позволения у мамы. Я ничего не делаю без позволения. Я сейчас сбегаю…
– Нет, я не пойду с тобой, если ты скажешь родителям.
– Почему?
– Да так! Я никому не говорю о том, что мне нравится.
– Послушные девочки всегда спрашивают позволения, когда идут куда-нибудь! – наставительно заметила Тира.
Элли посмотрела ей в лицо, помолчала немного и проговорила:
– Ты кривляка!
– Ну, так я уйду к своей маме и возьму с собой Анну! – сказала оскорбленная гостья и убежала прочь.
Девочки так и не подружились, хотя пастор употребил в дело весь свой авторитет отца, чтобы принудить Элли быть любезнее с гостьей. По его мнению, Тира была идеалом хорошо воспитанной девочки, а его собственная дочь – олицетворением невоспитанности. В этом он убедился, сравнивая детей между собою. Одна была любезна и умела понравиться всякому; на все вопросы она отвечала находчиво и учтиво; манеры её были изящны… У Элли вернее всего вовсе не было манер! Контраст в особенности бросался в глаза за столом. Тира внимательно следила за тем, чтобы во-время услужить старшим, и угодливо подавала каждому то, в чем он нуждался. Элли, наоборот, ни о ком не заботилась…
Отец стал громко восхищаться любезностью чужой девочки и посоветовал Элли брать с неё пример. Тогда Тира стала еще предупредительнее и так усердно прислуживала за столом, что сама не успевала есть. Её матери пришлось напомнить ей, что не следует забывать и себя…
– В пансионе в них очень тщательно развивают предупредительность, – пояснила она, обращаясь к пастору. – Это так необходимо в хорошем обществе…
Гости оставались в пасторате несколько дней. Когда наконец они собрались уезжать и сели в экипаж, не поцеловав Элли, она не только не обиделась, а почувствовала такое облегчение, точно расставалась с притеснителями.
Отец хлопотал вокруг коляски, собственноручно запер дверцу и пошел рядом с экипажем до самых ворот. Элли слышала, как он говорил Тире на прощание, что боится, не проскучала ли она все эти дни, за неимением подходящего общества…