В храме стоит рака с мощами, и к ней очередь была огромная! Я подходила, тоже приобщалась таинств. Потом мы ещё к источникам ездили; там есть целительные источники, которые открывали настоятельница и Саровский.
А после этого – ожиданно или неожиданно, так нужно было – сразу поехала в Сергиев Посад. В Москве у меня оставалось два дня, и здесь мне предлагают поездку. Я так обрадовалась! Думаю: “Получается полное завершение”.
И вот поехали в Сергиев Посад. Когда я наклонилась к мощам Сергия Радонежского, я почувствовала восточное благоухание, которое ощущала в Индии, но оно более тонкое, более насыщенное. Я удивилась: “Почему русский святой и благоухание Индии?!” Но честно говорю, я тогда не знала, что Сергий Радонежский – это воплощение Владыки Мории. И ответ пришёл сам собой: “Так вот почему восточное благоухание, те запахи, которые я ощущала в Гималаях”.
Когда работаешь, уже узнаёшь благоухание каждого. От Серафима Саровского, когда его дух приближается, – ощущение благоухания русских полей, каких-то неизвестных цветов, которые растут на лугах, на горах, на полянах. И всё это удивительное благоухание, цветение природы перемешивается с запахом ладана, как в церквах во время службы, – вот от него такое благоухание идёт. Я ожидала от Сергия Радонежского чего-то похожего и была потрясена этим восточным благоуханием. Вот такие таинства произошли.
Это прекраснейшие духи, великий пример для священнослужителей, пример Любви, пример Жертвы. Но, к сожалению, сейчас мы не видим таких. Но, как говорится, не делайте так, как они делают, а делайте так, как они говорят. Они говорят вам: “Любите врагов своих”, – вот мы будем любить их, будем прощать их, как учили эти великие святые. Как бы вас не отлучали, как бы вам не запрещали входить в храмы, но мы же не идём в храм к священнику, мы идём почтить Великий Дух, перед которым просто всё преклоняется внутри.
Вы и сейчас посещаете церковь?
А кто мне может запретить посещать церковь, если я прихожу туда отдать дань любви и почитания Великим Духам?!
А это их (церковников) проблемы; пусть они меня изгоняют, пусть они анафемствуют. В моём сердце – Любовь, и единственное, что я могу обещать в ответ, – ещё одно признание в Любви моей. Мне трудно найти ненависть, мне трудно найти желчь; каждый изливает то, чего у него много, поэтому единственное, что я могу принести в храм, это Любовь свою, и никто не может мне запретить.