Сейчас это звучит глупо. Тем более мои посиделки с подругами случаются редко, а на звонки я отвечаю всегда. Но тогда я не стала спорить. Да и кто-то из знакомых сказал, что так и должно быть.
– Ты на него еще ошейник надень, – бросил он язвительно и усмехнулся, мол, совсем бабы уже с ума посходили.
В общем, так в нашей семье и повелось. Исключительно из благих побуждений и ради заботы обо мне.
Я прошу таксиста остановить у соседнего дома. Мы живем в хорошем поселке, он находится в черте города, но так удачно расположен, что посторонних здесь не бывает. Даже шлагбаумы не нужны, хотя они есть. Но это в охранных целях.
Я открываю нашу калитку и вижу внедорожник мужа. Валя не стал загонять его в гараж, бросил рядом с крыльцом. Я поднимаюсь по ступенькам и осторожно трогаю ручку двери, которая оказывается не заперта.
Все становится очевидно с порога…
Первое же, на что натыкается мой взгляд, – это женские туфли на высоченном тонком каблуке. Они ярко-зеленого цвета, поэтому не заметить невозможно. И спутать тоже. У меня таких нет. Я застываю, смотря на них, а следом на губы наползает нервная улыбка.
Так даже неинтересно.
Никакой интриги.
Я уже знаю, что увижу дальше.
Жизнь – прозаичная штука, особенно когда вопрос касается животных инстинктов.
Я бросаю дорожную сумку на пуф и прохожу в гостиную, которая соединена с кухней. Пиджак моего мужа валяется на барной стойке. Там же стоят бокалы для шампанского. Конечно же, их два. И я уверена, если подойти ближе, то на одном из них можно различить след от губной помады.
Хотя к черту помаду! Вон на диване лежит маленькая брендовая сумочка. Я знаю, что она стоит полмиллиона. Наша компания не первый раз работает с известными людьми, я знаю порядок цен на модные модели. Как и знаю, что никогда не смогу позволить себе такую. Мой муж хорошо зарабатывает, но все свободные деньги он направляет в развитие собственного бизнеса. Да и не укладываются в моей голове такие цены на безделицы.
Мой взгляд уплывает наверх. Там наша спальня. Там еще есть комната Марка и гостевая спальня, но по закону жанра и жестокой жизни я должна найти их на простынях, на которых спала сама.
Я поднимаюсь по ступенькам, прислушиваясь к дому. Стоит беззаботная тишина. Только мои осторожные шаги крадутся наверх. Я поворачиваю к нашей спальне и кладу ладонь на белую дверь. Шумно выдыхаю и толкаю ее, не рассчитав силу. Дверь широко распахивается и ударяется о кресло, которое стоит рядом.