Он выскочил, чувствуя жжение стыда. "Книжный червь…" И тут его пронзила мысль. Ясная, холодная, паническая.
Утюг!!..
Он оставил его на гладильной доске. На доске, стоящей прямо на диване – единственном подходящем месте в малюсенькой комнатушке. На диване, застеленном пледом Валентины Петровны…
Ее доброе, морщинистое лицо всплыло перед глазами. "Артемушка, подкрепись!" – и вкусный пирожок в кухоньке, пахнущей ванилью. Как она доверяла ему квартиру. И он… мог ее сейчас спалить.
Опоздание? Выговор? На фоне этого – ерунда. Артем резко развернулся. Он побежал обратно. Изо всех сил. Легкие горели. Он видел зелень листочков, слышал щебет, но это был фон для мысленного крика: "Успеть!"
Влетел в подъезд. Запах затхлости и капусты. Четыре пролета. Он карабкался, хватая ртом воздух. Вот его дверь. Сунул руку в карман брюк… Пусто. Рубашки… Ничего. Паника сжала горло. Ключей не было. Рассеянность – его проклятие.
"Ждать? Звонить Валентине Петровне? Но она далеко… Уйдут часы! А утюг… шипит…" – мысли метались. И тут его взгляд упал на соседнюю дверь. На квартиру Алины.
Алина Соколова. Они почти не общались, просто соседка. Русые, вьющиеся волосы, часто в небрежном хвостике. Глаза… светлые, внимательные. Какая-то… спокойная. И сейчас, в панике, мелькнула мысль: поможет. И что-то еще, смутное, едва уловимое – шанс.
Он нажал звонок. Сердце колотилось. Дверь приоткрылась. Алина стояла на пороге. В мягких спортивных штанах, футболке. Волосы растрепаны, след от подушки на щеке. Увидев его, запыхавшегося, перекошенного от ужаса, широко раскрыла глаза.