Истратив силы, сомлев от жара, друзья растянулись на земле. Мошка, которая тучей кружилась над брошенной одеждой, не замечала их, очевидно, сбитая с толку запахом пихты.
Потом пошла стирка и приготовление обеда.
Вершина праздника настала, когда Юра, разбив глину, извлёк печёных ленков. Рыбы было много. Сладкое мясо таяло во рту. Каждый ел, сколько мог. День удался на славу, спать завалились пораньше, чтобы хорошо выспаться перед трудовым днём.
– Да, побольше бы таких деньков! – мечтательно произнёс Сергей.
– Не скажи! Частить в этом деле никак нельзя! Не та острота чувств будет. А вот топором помахать и попотеть, как мы перед тем, надо обязательно, – заметил Дима.
– Перед отъездом надо будет ещё баньку организовать, – пробормотал Сергей.
– Я, за! – тоже буркнул Юра, погружаясь в сон.
Они спали, как спят только хорошие люди, у которых всё в жизни нормально, а совесть чиста и спокойна. Но беда приближалась, беда страшная, неумолимая, которая несла мучения и смерть.
* * *
Скоба брёл по тайге. Он сразу заблудился и теперь даже не имел представления, куда идёт. Сильно болела укушенная нога. Она распухла, и ступать становилось всё невыносимей. Начинал мучить голод. Во время панического бегства, он даже не прихватил продукты и теперь, страдая одновременно от голода и боли, еле передвигался на ногах.
Ночь была прохладная, а огонь развести не удалось. Отсыревшие спички крошились и не хотели гореть. Скоба особо и не пытался. Слабый духом и физически немощный человек надеялся более на проведение, чем на самого себя.
Наступил второй день. Скоба потерял интерес даже к золоту. Рюкзак с драгоценным металлом был просто брошен во время очередного отдыха. Он, то брёл, опираясь на карабин, то полз, то просто катился с горы, как мешок.
Человек всегда борется за жизнь. Пускай он – худший представитель человеческого рода, и не было в жизни ничего хорошего, сама жизнь напоминала больше отхожую яму, но Скоба продолжал за неё цепляться. Даже потеряв сознание, тело продолжало ползти. Он походил на петуха, которому отрубили голову, но продолжающему убегать, чтобы не попасть в суп.
Когда сознание вернулось, он лежал на спине посреди просеки. Рядом стояла опора высоковольтной линии, гудели провода. Был полдень. Но фоне голубого неба висели гирлянды изоляторов, переливающиеся под лучами солнца. Глаза умирающего человека были направлены на этот перелив красок, мысли становились всё более ясными.