Ей непременно хотелось владеть этим методом. И это так красиво звучало. Это поднимало Ей настроение, или Ей так казалось.
И вечером Она придет домой, купит курс, потому что так решила. Или потому что это была Ее блажь. Или Она захотела поправить свое состояние.
Она решила жить без оценок, прочитав в очередной раз статью в интернете о вреде интерпретаций чужого поведения и мнений. Она старалась следить за собой изо всех сил, убирая оценочные суждения. Суждения из речи.
Коварная привычка появлялась в мыслях. И если Она это замечала, то всем своим осуждением набрасывалась на себя и ела поедом. Так смачно, со вкусом, разбирая на ингредиенты собственную несостоятельность.
Мама, что ты делаешь? – спросила шестилетняя дочь Инга, услышав Ее ворчание во время глажки белья.
И что я, действительно, делаю? – выключив утюг, спросила Она себя. Сказала дочке: «Я сейчас». И быстро вышла из комнаты. Ей очень хотелось умыться, смыть с себя тяжесть вины, стыда и остатки осуждения. Резко открыв дверь в ванную, увидев себя в зеркале, замерла.
С детства Она помнит это выражение лица. Такое почти постоянно было у Ее матери. Она была нежеланным ребенком. Мать не смирилась с этим до конца жизни, больно демонстрируя Ей свое пренебрежение.
Вспоминая детство, Она стала мыть руки холодной водой. Терла их так, словно вековая грязь налипла на пальцы и невозможно было ее оттереть.
Не помогало. И Она встала под душ леденящей тело воды, которая освобождала Ее от душевных страданий.
Я такая, какая есть. И Слава Богу, что жива. И не хочу, чтобы моя Инга видела меня такой. Все стерла. И стараться не буду – какая есть. Приму и буду проживать, – вела диалог, отогреваясь теплой водой.
Ей стало значительно легче.
Она стерла с зеркала пар и увидела совсем другое лицо.
Инга, бери Матюшу, пойдем папу встречать.
И тихо добавила: «Теперь можно. Я в себя пришла».
«Дядя, стой! На красный нужно стоять – меня мама учила», – говорил детский голос уверенно. И только сейчас Он почувствовал, что кто-то Его держит за край куртки. Он повернулся и увидел сначала большие ярко-голубые глаза, они выделялись во всем образе так, словно передавали весь смысл фразы: нужно стоять.
Я стою, малыш, я стою, – выдыхая, торопливо ответил Он.
Сейчас машины, нам идти нельзя. Видишь, как быстро едут.