«И ты мчишься, сломя голову, за новой целью,
И ты мчишься, сломя голову, выйдя из-под контроля…»
Королева «Сломя голову»
День второй.
В мессенджере ещё со вчерашнего дня висело целых семь голосовых от Айрис, но он так и не собрался с духом за пол дня прослушать их. Ведь после этого надо будет принимать какое-то решение, а у него не было на это моральных сил. «Может, стоит обратиться к психологу? В Бюро вроде есть один неплохой, судя по разговорам парней у кофемашины. Да ну ерунда!» Тот психолог наверняка занимается только серьёзными служебными травмами, а у Коэна было всего две простых, на первый взгляд, загадки – незнакомая женщина в больнице, но тут он хотел разобраться сам, и хулиганское нападение на лавку гадалки, разгадка которого казалась ему лежащей на поверхности, и тоже не требующая помощи извне. И тем не менее, у него было сейчас достаточно поводов для размышления. Айрис уж точно не в приоритете.
Фотографии, сделанные после нападения в двух других лавках, были очень похожи – разбросанные вещи, перевернутая мебель, вытащенные ящики из столов. Кто-то явно что-то искал, а вот нашёл ли? Что вообще можно было искать в лавках гадалок, ведь не украдены ни деньги, ни документы, ни даже хрустальные шары, какая бы стоимость у них ни была. Коэн не представлял, сколько может стоить такой хрустальный шар, но не сомневался, что настоящая его ценность не в деньгах. Особенно для их хозяек, с которыми у вещиц была особенная связь.
Миссис Роббинс отказалась давать списки своих клиентов. «Это неэтично», – сказала она. Даже для расследования дела о хулиганстве в её лавке. Никого же не убили? Значит, это не очень важно. А раскрытие личной информации может повредить конкретно кому-то из тех людей, кто ей доверился.
– Вы ведь знаете, что произошло и из-за чего, ведь так? – напрямую спросил её Коэн на повторном допросе, когда пригласил в Бюро на следующий день. Она продолжала сканировать его глазами так пристально, что казалось, что он снова получает долю ионизирующего рентгеновского излучения. Головой он понимал, что всё это бред, но холодок по спине от её взгляда всё равно нет-нет, да пробегал.
– Мистер Хангерфорд, мальчик мой. Я так давно живу на этом свете, что уж поверь мне, знаю, что важно, а что нет. Так вот, дело это не стоит и выеденного яйца. Всё само собой разрешится, ты только тратишь своё такое драгоценное время, займись лучше более серьёзными делами, – они сидели в переговорной комнате, за круглым столом. Коэн не хотел сажать её в комнату для допросов, слишком ему импонировала эта женщина, чтобы помещать её в некомфортные для любого человека условия. Перед ней стоял прозрачный стакан с водой, перед Коэном – маленькая белая чашка с чёрным кофе без сахара.