Она опустила жалюзи на окнах, и в комнате сразу стало темно и прохладно. Жаркое летнее солнце осталось где-то далеко. Так же как и гомон города с его извечной какофонией машин.
– Как ты думаешь, что насторожило Шора? – она смотрела мне прямо в глаза, и я прямо физически почувствовал на себе ее всепроникающую силу «Кеспокчи».
– Не знаю. Он что-то говорил про черную магию и про то, что аварии не бывают случайными. Я думаю, здесь замешан еще кто-то. Скорее всего, со стороны этого мужчины, Омельченко. Мой опыт работы в безопасности показывает, что мужчины редко обращаются к черным экстрасенсам или колдунам. Это приоритет женщин. Возможно, его жена. Ревность. История древняя как мир.
– И какую помощь ты ждешь от меня?
Я замялся. Было весьма некрасиво приезжать к Полине, после подобной отповеди нашего общего Наставника. Но у меня просто не было другого выхода, и она это, конечно, прекрасно понимала, считывая мои мысли своим «Ясным Взглядом», для которого не было преград.
– Я… не знаю, что мне делать. Я пообещал другу помочь, а теперь получается, что вроде как нужно отойти в сторону. А у него и так никого рядом. Я ведь и Аллу, жену его, знаю очень хорошо. Официальная медицина молчит. Шорхит отказал. Получается, что со всех сторон безвыходная ситуация. Вот, приехал с тобой посоветоваться.
Полина откинулась на мягкую спинку дивана.
– Безвыходных ситуаций не бывает.
Вот за это я ее и обожал – для этой женщины не было безвыходных ситуаций. Чародейка. Самая сильная Охотница из всех кого я знал. Она поймала мой мысленный посыл и улыбнулась.
– Это не значит, что я тебе помогу. Но справедливости ради надо отметить, что безвыходных ситуаций не бывает.
Я нервно заерзал на диване.
– Да я и не хотел тебя просить помогать нам. Я все понимаю. Мне совет нужен. Что мне делать-то теперь? Что Лехе делать? Шор сказал ему, что надо все пустить на самотек. Но представь его состояние! Он же сгорит скоро. У него такое напряжение психологическое внутри, что он долго так не протянет – сохнет на глазах прямо.
Полина задумчиво посмотрела на меня.
– Почему ты так цепляешься за эту ситуацию? Ты ведь даже не общался с этой семьей последние два года.
Я тоже задумался, словно прислушался к тому, что происходило со мной все это время.
– Не знаю. Чувствую, что как-то привязан к ней. Меня… словно что-то притягивает как магнитом ко всей этой истории, хотя я не могу понять – что. Не могу ухватить рассудком. Вроде вот-вот откроется что-то очень важное, а что – не понятно.