Харпер глядит на меня округлившимися глазами, и я понимаю, что она стучала в дверь ванной, чтобы предупредить меня, что в доме люди.
– Это Брук, – говорит Харпер.
Взрослые улыбаются, кивают, здороваются. Занимаются сумками, коробками и плачущими детьми, вежливо отводя взгляды от полуголой меня. Видимо, это родители нашего нового соседа Джереми. Лица их кажутся очень знакомыми: где-то я их уже видела, но не могу вспомнить где.
Я бочком прохожу через кухню, натянуто улыбаясь и болезненно осознавая, что полотенце едва прикрывает мои ягодицы и опасно сползает с груди. За последние двенадцать часов Харпер уже второй раз видит мои голые ноги. Я всегда выступала за позитивное отношение к своему телу – а что еще остается, если ты не родилась красоткой, как твоя старшая сестра? – но мои голые ноги все-таки не в такой степени позитивны, чтобы их демонстрировать при первом знакомстве. Скажем так, это не лучшая часть меня.
Рыжеволосый малыш подбегает ко мне, хватается за край полотенца и дергает на себя, из-за чего ситуация – и без того очень неловкая – становится попросту катастрофической. Неуклюже наклонившись к нему, я пытаюсь разжать его пухлые пальчики, но он вцепился в полотенце, что называется, мертвой хваткой. Я и не знала, что дети бывают такими сильными.
– Попа-попа! Голопопа! – кричит малыш, тыча пальчиком под полотенце.
О боже, где его мама? Я в отчаянии озираюсь по сторонам.
– А, вот и он, – говорит Харпер, когда в кухню входит какой-то высокий парень. Стопка картонных коробок у него в руках заслоняет его лицо. – Брук, это Джереми. Джереми, это Брук.
Я даже не оборачиваюсь. Все мое внимание занято малышом, который пытается меня унизить.
– Никто не называет меня Джереми, – говорит парень.
Я резко вскидываю голову. Погодите. Я знаю этот голос.
Коробки чуть опускаются, и появляется пара глаз.
Я знаю эти глаза.
Я знаю это лицо. Длинный нос, вечно лохматые темные волосы, заправленные за уши. Широкие плечи.
Это он. Джесси.
Сердце колотится, как сумасшедшее, хотя я пытаюсь изображать внешнее спокойствие. Я стиснула зубы так крепко, что свело челюсти. Я хочу ими пошевелить и понимаю, что не могу. Но нет, я не буду паниковать. Ничего странного не случилось. Все хорошо. Все хорошо! Да, мне предстоит жить под одной крышей с Джесси, и это надо обдумать, но я буду думать рассудительно и спокойно, и сейчас мои челюсти разомкнутся, сердцебиение придет в норму, и