– Вы что, в самом деле пьете энергетик перед тем как лечь спать?
Он, в свой черед оглядев то, что стоит передо мной на низком столике, ворчит:
– А вы в самом деле пьете ром с сидром, перед тем как уснуть?
– Ладно, ничья.
– Могу я спросить у вас, почему вы пьете спиртное?
– Нет.
– А можно мне с вами посидеть? Кажется, вы сейчас не в лучшем виде, как бы вам снова не вздумалось окунуться. А мне не хочется выходить из дома.
Он пристраивается рядом со мной, берет с дивана плед и заботливо прикрывает мне ноги. А потом добавляет немного рома из бутылки в свою банку с энергетиком.
– Что ж, неплохо. Не желаете попробовать?
– Вы смерти моей хотите?
– А разве вы сами ее уже не хотите?
– Леонар, мне с вами становится тяжело!
– Вы же знаете, тяжело становится от секретов. Иногда они до того тяжелы, что не дают двигаться дальше. И иногда становится лучше, если поговорить об этом, сбросить часть этой тяжести.
– Мне только хуже становится, если я об этом говорю.
Мы замолкаем, я поднимаю стакан, отпиваю большой глоток довольно сомнительной смеси и морщусь. Леонар, который глаз с меня не сводит, продолжает допытываться:
– Вечером у вас, похоже, все было хорошо. Что довело вас до такого состояния?
Я смотрю на него недобрым взглядом, и он пугается:
– Да что вы, в самом деле, я ничего особенного не спросил.
– Сообщение от моего… – И замолкаю.
– От вашего?
– Моего мужа?
– Это вопрос? Он вам не муж?
– Все довольно сложно.
– Из-за этого вы и расстроились?
– Нет.
– Да что ж из вас сегодня все надо клещами вытягивать, обычно вы куда разговорчивее.
И снова пауза, еще более долгая и плотная. А потом я будто со стороны слышу слова и не верю, что они слетают с моих собственных губ:
– Я потеряла маленькую дочку.
Уже и прошлая пауза была тягостной, но эта еще того хуже – вообще не продохнуть. Бетонная. И все же мне удается еле слышно прибавить:
– Чуть больше полутора лет назад. И я никогда себе этого не прощу. И это никогда не пройдет. И я никогда не забуду…
– Никто вас и не просит забывать. Но я думаю, что люди, которым вы дороги, просят вас жить.
– Проблема в том, что я не знаю, есть ли у меня еще желание жить.
– Желание жить… желание не жить… желание нежить. Забавно получается, да?
– Ага, обхохочешься.
– Я не знаю, что такое потерять ребенка, этого горя не испытал, но когда скончалась моя жена, мне тоже хотелось умереть. Все утратило смысл, все стало пресным и бесцветным. Моя жизнь сделалась черно-белой. Вернее, серой, других красок не было. А внутри у меня поселилась сплошная чернота. Я тоже был мертвым…