Тут, к величайшему удивлению Юнити, Нэнси тянется к ее креслу, стоящему чуть в отдалении, пожимает ей руку и шепчет:
– Спасибо, дорогая. Ты была так добра, это очень много значит.
Юнити цепенеет от этой неожиданной теплоты. Когда к ней возвращается пусть не дар речи, но хотя бы способность думать, в голове проносится: «Может, это сигнал, что отношения изменятся?» Может, эта ласковость – предвестник будущей близости, и сестринской, и иного рода? Может даже удастся привлечь Нэнси к общему делу, думает она и с трудом сдерживает улыбку, когда воображение начинает строить ее собственный секретный план.
28 апреля 1933 года
Лондон, Англия
Я смотрю на Питера. Тут, в гостиной моей сестры, в моем любимом кресле, скользя взглядом из-под копны темно-русых волос по газете, сидит мой жених. Как же мне нравится произносить это слово, даже думать его про себя приятно. И я знаю, что в какой-то мере нужно благодарить Диану за этот чудесный поворот событий. Если бы она не нянчилась со мной в Итоньерке целый месяц – выделила мне отдельную спальню – до тех пор, пока я не перестала печалиться о Хэмише, а потом не вытолкнула бы меня обратно в свет, я бы никогда не встретила Питера Родда, банкира, сына дипломата лорда Реннела, совершенно блестящего – он учился в Баллиол-колледже Оксфорда. И мы бы никогда не обручились.
То был месяц отчаяния – я размышляла о жизни без Хэмиша, впадала в ярость от его подлости, злилась за украденные у меня годы, а потом наконец успокоилась: поняла, что сама себя дурачила – убеждала себя, что он любит меня и нас ждет совместное будущее. А Хэмиш всегда любил только себя и, мимолетно, мужчин, с которыми он развлекался. И никогда, никогда – меня.
Я больше не жалкая. Я помолвлена с ровней себе, к тому же человеком гораздо более эрудированным, несмотря на его оксфордское образование, дразнюсь я; на темной, пыльной полке, где отсиживаются те из нас, кому не удалось обручиться в дебютный сезон, меня больше нет. И каким-то чудом рядом с Питером улетучились мои вечные страхи, связанные с браком, – что я превращусь в клушу, только и думающую, что о нянях, поварах, хозяйстве, режиме дня детей и настроении мужа. Возможно, все эти страхи были навеяны воображаемым браком с Хэмишем и не имеют никакого отношения к реальной супружеской жизни. Это брак