На очереди человек без носа.
– Я много лет работал милиционером. Брался за самые сложные расследования. И мне часто говорили: «Не суй нос не в своё дело!». Однажды возвращался домой поздно вечером. Захожу в подъезд, а там человек в маске. Он в меня выстрелил, но я успел среагировать и увернуться. Пуля угодила в нос бабушки-соседки. Было так стыдно! Ведь эта пуля предназначалась мне. И я отдал свой нос этой бабушке. Она, правда, через неделю скончалась от инсульта.
– Что случилось с вашими пальцами? – спросил я у другого участника конференции. – Дайте угадаю: вы пианист?
– Нет, строитель. Двадцать лет работал при Союзе и ещё столько же – в постсоветское время. С каждым годом строительная мафия наглеет всё сильнее: экономит на всём, подделывает документы, подкупает проверяющих. Больше всего воруют на строительстве дорог. Нужно, допустим, проложить 10 километров трассы с толщиной полотна восемь сантиметров. А они покупают сырья только на пять-шесть сантиметров, а оставшиеся деньги забирают себе. Это просто астрономические суммы! А дорога, построенная не по ГОСТу, естественно, вскоре разрушается. На строительстве так называемых элитных жилых комплексов тоже экономят. Сейсмостойкость у них никакая. Будет сильное землетрясение – увидите.
– Об этом беспределе я слыхал и раньше. Но при чём здесь ваши пальцы? – сказал я.
– Я не мог спокойно смотреть на происходящее. Много раз жаловался в компетентные органы. Но бесполезно – там всё схвачено. Тогда я пожаловался в прессу. И после этого на меня упала плита весом три тонны. Я получил сотрясение мозга и лишился всех пальцев на левой руке. Когда выписался из больницы, ещё два года мучился из-за головных болей. Чтобы оплатить лечение, пришлось продать все пальцы правой руки.
– Вы разве не были застрахованы?
– О чём вы говорите?! Смешно слушать.
Недалеко от сцены сидел ещё один человек: без глаз и ушей.
– Тоже донор? – спросил я.
– Нет. Он не член нашего общества. Просто работает здесь охранником, – ответил председатель. – Знаю, он недавно выписался из сумасшедшего дома. Он сам выколол себе глаза и отрезал уши, чтобы не видеть и не слышать новости, которые передают по телевизору.
Председатель поднялся на сцену, а меня попросил сесть в первом ряду. Чтобы лучше слышать. Микрофона-то не было. Впрочем, когда он начал выступать, все дружно замолчали.