Разговор перешел на Астрид и на то, откуда она родом. Версия Роуз о Германии оказалась почти верной: на самом деле Астрид была из Австрии. Они даже не заметили, как опустела бутылка и совершенно остыли на блюде остатки фриттаты. Поднимаясь убрать со стола, Роуз с удивлением обнаружила, что все тело будто одеревенело. До приезда в долину Шингл она несколько дней осматривала достопримечательности Сиднея, и ничего у нее нигде не болело, но день остервенелой уборки – это, конечно, совсем другое дело. И выдыхать с облегчением было рано: судя по тому, в каком состоянии обнаружилась сегодня кухня, можно представить, сколько труда ждет Роуз завтра в других частях дома. Она пожелала Астрид спокойной ночи и направилась к черному выходу.
Едва она открыла дверь, как в лицо ей ударил порыв ледяного ветра такой силы, что Роуз немедленно протрезвела, будто от пощечины.
– Господи, ну и холод!
– Да уж, – отозвалась Астрид. – В Тироле очень холодно, поэтому я полетела в Австралию. Думала, две лишние буквы круто изменят дело. Пфф! Ничего подобного! – она театрально поежилась. – А, забыла сказать: мы встаем примерно в семь. Я отвожу Лео в школу к половине девятого.
– Ладно. К половине восьмого буду на кухне с завтраком, – сказала Роуз и добавила: – Я рада, что приехала сюда.
Она сама не знала, зачем сказала это, слова вырвались помимо ее воли, она и подумать не успела. Не могла же она на самом деле это чувствовать.
– Да, я тоже очень рада, – ответила Астрид. Похоже, совместный ужин слегка растопил ее сердце.
– Ну, спокойной ночи, – бросила с порога Роуз.
* * *
В амбаре было так холодно, что Роуз видела пар собственного дыхания, а в здоровенные щели под дверями и в оконных рамах задувал ветер. Поскольку теплую пижаму она положить в рюкзак не догадалась, а тоненькая спальная футболка и старые боксеры Джайлса сейчас совершенно не годились, Роуз выбралась из джинсов и натянула легинсы, которые затолкала в рюкзак в последнюю минуту. Футболки и носки снимать не стала и теперь дрожала под одеялами, довольная, что днем отыскала в шкафу пару тяжелых покрывал. Завтра надо будет обязательно спросить об обогревателе или по крайней мере грелке.
На несколько секунд мысли Роуз переключились на Джайлса. Она клялась себе держать разум в узде и не допускать туда Джайлса, но стоило ненадолго потерять бдительность, как он тут же проникал к ней в голову. Роуз не успевала даже понять, как это произошло, но вот она уже переживала последние дни, проведенные с ним вместе. Это как бередить открытую рану: знаешь, что ничего хорошего из этого не выйдет, но не можешь удержаться. Роуз снова поежилась – и на этот раз дело было не в холоде, – вспомнив тот день, когда вся ее жизнь пошла кувырком.