– Ты что, стал философом? – Эти слова Йозеф не смог пропустить мимо ушей.
– Я всего лишь прагматик. – Павел покачал головой и с хитрым видом дотронулся до кончика своего носа. – Для лучшего результата не забудь, что старая любовь не ржавеет!
– Ты скажешь мне наконец, о чем речь?
– Да все банально, мы сейчас с General Insurance Company не в самых дружеских отношениях…
– С General Insurance? – прервал его Йозеф. – Или ты чем-то разозлил Радану… пардон, госпожу руководительницу?
– Один – ноль в твою пользу. – Павел не дал выбить себя из колеи. – Ну, если ты хочешь знать, это временное нарушение!
Йозеф наклонился к нему:
– С Эфиопией – это ведь была шутка, так?
Руководитель фонда благосклонно улыбнулся ему и, не произнеся больше ни слова, повернулся и медленно пошел к дверям.
Окна обшарпанной виллы на Ганспаулке были затянуты жалюзи, несмотря на то что солнце уже высоко поднялось в небе. Яна шла по темному коридору, держа в левой руке листовку с фотографией пропавшей сестры Ленки, словно щит. По дому, в котором была прожита вся ее жизнь, она плелась, словно привидение. Старые домашние запахи возвращали ей ощущение давней атмосферы, которую лучше всего символизировало слово «радость». Прежде залитые солнцем комнаты дома на одной из самых привлекательных улиц Праги после исчезновения сестры заволокла печаль. Мать первой начала опускать жалюзи на кухне, в которой проводила больше всего времени. Постепенно, когда в бурной череде событий терялись последние проблески надежды на то, что ее дочь объявится, она затемнила и другие окна. Отец, сосредоточенный на Ленке, сдался. Вилла постепенно начала превращаться в темный угрюмый склеп.
Тишину нарушало мягкое шлепанье шагов Яны. Остановившись у комнаты мамы, она заколебалась, потом положила ладонь на холодную латунную ручку. Дверь заскрипела, и ее согнутая фигура, как призрак, проникла в спальню. Она стояла в темноте у идеально застеленной постели. Только теперь она поняла, что даже не знает, почему они с Ленкой называли эту комнату маминой, ведь рядом с мамой спал и отец. Луч света осветил изголовье. Супружеская фотография давних влюбленных равнодушно взирала со стены. На ней было запечатлено что-то невероятно правдивое: оба глядели куда-то в безвозвратное, улыбаясь, наверное, потому, что не знали, какое будущее ждет их. Яна наклонилась, чтобы приблизиться к собственному прошлому. Она посмотрела на острое точеное лицо отца, его синие глаза – такие же, как у нее и у сестры Ленки, – сияли. Серые мамины глаза смотрели перед собой, и у Яны появилось чувство, что сейчас мама принадлежит только ей. Она встала на постель, легко дотронулась до рамки старой фотографии и услышала знакомые голоса. Из руки ее выскользнула листовка с надписью «Ищем своих детей». Закрыв глаза, она медленно дышала, ощущая все те запахи, которые напоминали ей о детстве. Каждой клеточкой своего тела впитывала она атмосферу некогда счастливой комнаты, перед глазами ее мелькали давно исчезнувшие образы. Почему они появлялись в ее голове, она не знала. Не знала потому, что человеческая судьба всегда была загадкой. Она постигла ее, и они вернулись.