– Поцелуй. Мой. Зад! – Тяжело дыша, собираю во рту жидкость и плюю уже на ногу урода. Кровь летит брызгами на идеально начищенный ботинок, темную штанину и светлый пол.
– Ну, шалава, ну, пиздец тебе! – Олег наклоняется, хватая меня за волосы, и стягивает их на затылке. Я бесстрашно бросаю на него взгляд, полный омерзения, но он делает это для того, чтобы со всей силы снова швырнуть меня на кафель. Голова ударяется, точно по заказу, тупая боль мгновенно распространяется по височной части и отдает импульсами во все тело.
Но Багровскому мало, он не наигрался со своей жертвой. Не сдерживаясь, он замахивается и начинает наносить удары ногами по моему животу, груди, голове, которую я успеваю прикрыть руками.
Я лежу в позе эмбриона, пока Олег, не стесняясь в выражениях, пинает меня. Но я упорно и достойно молчу. Не показываю свою слабость. Даже писк не вырывается из моего рта из-за плотно стиснутых зубов. Только слезы стекают из крепко закрытых глаз, пока моя голова упирается лбом в холодный пол.
«Терпи. Терпи. Терпи. Держись ради брата, только ты сможешь освободить его из рук этого монстра».
Я представляю, что вместо мощных и болезненных ударов по почкам меня касаются руки мужа… бывшего мужа… и я слышу его шелестящий голос.
Только Артем выбрал другую. Адалин.
Наши пути навсегда разошлись, и от этой мысли становится в разы больнее…
– Оттарабаньте ее, на хуй с моих глаз! – последнее, что я слышу, прежде чем темнота закрытых глаз превращается в более объемную и всепоглощающую, где нет боли, прокуренного голоса и сбитого дыхания нависающего сверху ублюдка.
Но так просто мне не дают побыть в забытьи, где нет проблем: Олег не терроризирует мою семью, Миша цел и здоров, а Артем не предавал меня, уйдя к другой женщине.
Чувство промозглости усиливается, когда ощущаю, как на меня выливается нечто ледяное, заставляя взвизгнуть от холода и распахнуть глаза, что сделать оказывается не так просто.
Еле разлепив веки, мне приходится несколько раз проморгаться, прежде чем привыкнуть к полутьме помещения. Тело трясет в ознобе, а зубы стучат друг о друга из-за жуткого холода в подвале, где я лежу на полу на голом заляпанном матрасе. Дрожащей рукой вытираю с лица и волос воду, которую на меня вылили. В каждой клеточке моего тела ощущается невыносимая боль после побоев Багровского. Взгляд падает на поднятую руку, где уже красуются красные следы синяков, что совсем скоро превратятся в лиловые. Дышать полной грудью не дает покалывание в области ребер.