Сильно. Безумно…
– Прикованы мы друг к другу, Лиса. – Муж целует меня в лоб, крепко прижимая к себе. – Потому что ты такая же, как я, а я – как ты.
– И какие мы? – спрашиваю, зардевшись.
– Конченые, – ровным голосом выдает он, чем окончательно добивает меня.
Артем
Три дня спустя. Москва
Наблюдаю из окна второго этажа, как моя жена гуляет по узкой тропинке сада. Не хочу упускать ее из виду даже на гребаную секунду. Вряд ли в ближайшее время эта девчонка еще увидит свободу и личное пространство без моего маньяческого участия. Каждый раз, когда она остается одна, происходит какая-то хуета: то Сэмми нарисовался, то заживо закопали, то, блядь, замуж чуть не вышла!
Охуеть не встать! Расскажи кому – оборжутся с ситуации.
Внутренний зверь до сих пор хочет рвать и метать после того, как я увидел свою женщину в ебаном свадебном платье рядом с другим.
Внутри бушевал самый настоящий ураган, я готов был подорвать сраное здание без сожаления, грохнув всех собравшихся, но не мог этого сделать: моя девочка могла пострадать.
Когда этот упырь обдолбанный вякать начал, видит бог, я хотел расстрелять его сразу же. Только вот уговор с родней был, что не стану развязывать войну между братвой, да и понимал, что от моих действий зависит жизнь Сары, которая находилась в лапах гондона.
Еще уговор был, что мудака Багрянова я не убью, а передам на суд по понятиям, где решится дальнейшая судьба пидораса. Только вот когда он в Сару пальнул, темная пелена ярости заволокла мне глаза. Крыша поехала мгновенно. Помню, как рванул вперед и клал на все договоренности, как нож достал, потому что пуля в лоб – это слишком лояльная смерть. А дальше – как в тумане.
Очухался, когда нес окровавленными руками жену к машине.
Дальше Рус разбирался сам. Меня волновало только состояние Сары. Страх потерять ее окончательно застилал разум. Если бы моя Лиса погибла, я обрушил бы этот город на сраные головы всей братвы, что допустила этот самовол торчка.