Дура я, конечно. Повелась на красивые ухаживания, комплименты, внешность. Влюбилась. Семью хотела, потому что своей никогда не было. Только теперь, анализируя прошлое, понимаю, что многое я придумала, где-то идеализировала, а видеть правду не хотела. Пыталась мужа изменить, но люди не меняются.
– Что значит «нет»?
Когда вижу его недовольный взгляд, во мне поднимается настоящая буря. Установка вести себя прилично снова летит к черту.
А может, тактика у Толи такая – ищет слабое место, эмоции вызывает? Еще как вызывает, и все сложнее их не показывать. Истинные.
Потому что внутри – банальный страх перед переменами, я зажата. Безумно боюсь последствий, боюсь, что Толя отнимет у меня Алису. Однако из-за этого страха становиться жертвой обстоятельств и вешать на себя ярлык – тоже последнее дело.
– Идем, – настаивает муж и кивает в сторону спальни.
Его пах практически перед моими глазами. Меня сейчас вырвет от отвращения. Единственное, чего я хочу в этот момент, – послать Толю на три буквы.
– А ты ничего не перепутал, милый? – оскаливаюсь и перехожу в нападение. – Я тебе не давалка по первому требованию, не вещь, не собственность. По паспорту, может, и жена, но в рамки приличия мы с тобой больше не вписываемся. А хочешь, прямо завтра устрою скандал и расскажу твоей мамочке, чем ты занимаешься в ее квартире? Я не увидела раскаяния, не услышала искренних извинений, не получила ни подарков, ни даже жалких красивых слов. Или ты всерьез считаешь, что достаточно сказать, как тебе без нас с Алисой стало пусто? Думаешь, этого хватит?
Нехитрая манипуляция, которая удивительным образом работает.
– Я же дела оставил и приехал…
– Это ты про любовницу?
– Тань…
– Шесть лет, Толя, мы были вместе шесть лет, и я верила, что у тебя единственная! Даже мысли не допускала, что кто-то может быть на стороне!
– Вот именно! – повышает он голос. – Хоть бы раз приревновала!
Приплыли.
– Ты еще скажи, что ревность так вызывал!
– Ну, котенок…
Толя опускается передо мной на колени, но облокачивается при этом о диван. Тянется, берет за лодыжку, а меня снова передергивает от отвращения. Отодвигаюсь.
В груди огнем горит. Обидно мне, что отрицать.
– Не смей. – Убираю его руки.
– Как мы дальше жить будем, малыш? Я очень раскаиваюсь…
– Не знаю, – выталкиваю из себя вместо слов о разводе. По-моему, все очевидно. Иного не дано. Не смогу я простить предательство.