Первый луч солнца, острый, как игла, коснулся шпиля собора. Ангел на мгновение вспыхнул, будто ожил. Тень от колокольни, точно исполинская часовая стрелка, медленно поползла по земле. Она скользила по брусчатке, огибала стены и заигрывала с кронами деревьев, пуская по влажным от росы листьям солнечных зайчиков. Мы крались за ней, как два шпиона на вражеской территории.
– Знаешь, – сказал Илюша, – в моей жизни было много странного. Я гонялся за коррумпированными чиновниками, за неверными мужьями и даже однажды за сбежавшим из цирка орангутаном. Но охота за тенью от шпиля – это определённо новый уровень.
– А ты думал, в Питере все приключения закончились на Достоевском? – усмехнулся я. – Наслаждайся.
Тень привела нас точно к углу Артиллерийского цейхгауза и там замерла. Она уткнулась в старую, ржавую водосточную трубу, похожую на контрабас, забытый музыкантами «Voit's Bandits» после попойки. Рядом с ней в кирпичную кладку были вмурованы какие-то бронзовые декоративные элементы.
– Кажется, приехали, – сказал я.
Илюша, пыхтя как пригородный дизель-поезд, извлёк из рюкзака помятый листок.
– «Там, где металл с камнями слились, в узорах столетий навеки сплелись». Похоже, это наш угол.
Я кивнул, разглядывая брусчатку под трубой.
– Похоже. Что там дальше?
– «Сложите углы под ногой тех камней, / На возраст царя разделите скорей».
Мы присели на корточки. Я принялся аккуратно пересчитывать камни, попадавшие в границы тени. Илюша молча следил.
– Девятнадцать.
– Так… У каждого камня по четыре угла, – подхватил Илюша. – Девятнадцать на четыре… семьдесят шесть.
– Семьдесят шесть, – подтвердил я. – Теперь делим на возраст Петра.
– На пятьдесят два, – уверенно сказал Илюша. – Возраст на момент смерти. Я вчера посмотрел.
Я нахмурился.
– Погоди-ка. А если не на возраст смерти?
– А на какой?
– Загадка-то про крепость. Может, нужен его возраст на момент её основания?
– А ведь может быть! – Илюша оживился. – В тысяча семьсот третьем ему был… тридцать один год.
– Уверен? – я вытащил смартфон. – Давай-ка точно. Пётр родился девятого июня тысяча шестьсот семьдесят второго. Крепость заложили шестнадцатого мая тысяча семьсот третьего.
Илюша прищурился, считая в уме.
– Так… май… до дня рождения ещё три недели…
– Вот именно! – я торжествующе поднял палец. – Значит, на момент закладки ему было ещё тридцать лет.