— Не знал...
— протянул Сергей. — Но тогда бы
от проклятых деваться некуда было! У нас все кого-то
ненавидят!
Вместо Антона ответила кицунэ.
— Так и проклятия такие...
в девяносто девяти случаях из ста — незаметные.
Слабенькие, к человеку не пристают. Редко когда
злоумышленник заморочится и всё по уму сделает.
К колдунье сходит или по-иному узнает, как правильно.
С татуировкой, как мне кажется, сложнее. Там же кровь
участвует, опять же — игла, синоним боли,
используется.
— Тогда кто кого убивает?
— уже натягивая свитер, вернулся к основной теме Иванов.
— Пока дело выеденного яйца не стоит.
От упоминания про смерть Швеца
передёрнуло. Он посерьёзнел, деловито перехватив
у домовой инициативу в беседе:
— А вот тут самое важное и
начинается. Я, когда обо всём договорились, снова невидимым стал,
но из дома не ушёл. Там картин много по стенам, и в комнатах, и в
коридорах. Всякие малые голландцы и прерафаэлиты в изобилии
представлены. Решил посмотреть. Реально шикарно люди рисовали! У
тётки денег — по всему видать, куры не клюют, такую галерею вот
так, запросто, держать. Буржуйка, одно слово! Не знаю, сколько
прошло — на часы не смотрел, но не долго, слышу — Солодянкина с
кем-то по телефону говорит. К себе вызывает, да нервно так! Дом
пустой, слышимость хорошая... Решил подождать. Через полчаса к ней
мужик заявился. В гражданском, но с выправкой и взгляд такой... —
он потёр палец о палец, подбирая правильную ассоциацию. — Рыбий.
Холодный. У нас так КГБшники смотрели, когда на взятках участковых
или ОБХССников ловили. Прошёл, значит этот гражданин к ней в
кабинет. А она ему и говорит: «Вот адрес. Раньше там жила женщина.
Её нужно найти поинтересоваться, не делала ли она мне гадости в
прошлом». Мужик, значит, уточняет: «Какие именно?» И тут тётка как
взвилась, завизжала: «Любые! Про все спрашивай! Особенно про
пожелания добра и радости!» Тот, судя по роже, мало чего понял, но
к исполнению принял. Лишь напоследок спросил: «Потом?»
Дальше Швец говорить не стал.
Сидел, глядя в пол и покусывая верхнюю губу. Его
не торопили. Сергей заканчивал свои сборы и уже
рассовывал по карманам разную мелочь.
— Убрать, если хоть что-то
подтвердится, — глухо выдал призрак. — Именно так
Виктория Егоровна пожелала. Я тогда обалдел, если честно.
Благо, успел адрес и данные неизвестной запомнить. Она
их вслух произнесла. После ухода рыбоглазого Солодянкина,
знаете, с этакой победной улыбочкой, сама себе сказала:
«Попляшешь ты у меня, подруженька-одноклассница. Ой,
попляшешь...» Я перепугался, если честно... снова проявился,
пугать начал новым проклятием. Карами всякими... Образумить
хотел.