Разобравшись с резинками, Маша
пристроила пластмассовую коробочку со светодиодами поверх
шапочки.
— Крест давай...
Реликвия немедленно ткнулась
ей в ладонь. Покрутив увесистый металл в руках
и зажав четырёхконечный символ веры наподобие кастета,
исследовательница выдохнула, пару раз присела, разминая ноги
и безбоязненно спрыгнула в бетонный короб.
Отошла в сторону. Парни
спустились следом.
Дышать внутри было решительно
невозможно. Пришлось зажимать руками носы, втягивать воздух
исключительно ртами, прогоняя подступающую с каждым вдохом
тошноту и с ужасом осознавать, что запах тухлятины
чуть ли не к зубам прилипает.
Щёлкнул переключатель налобника,
камеру озарило неживым, белым светом, ярко освещая серые,
в грязных разводах и матерных надписях, стены.
— Не наврал торгаш, —
просто чтобы не молчать и разрядить и без того
мрачную атмосферу, заметил Швец. — Ишь, как лупит, будто
прожектор на вышке...
Попытка смягчить обстановку осталась
незамеченной.
— Куда? — деловито
поинтересовалась кицунэ. — Вправо или влево?
Посмотрев на одну стену,
из которой выходили трубы, потом на другую,
в которую, после непонятных инженерных изгибов
с вентилями, они прятались, Иванов предложил:
— Давай влево. Там чище.
Не нужно по жиже идти.
Нестерпимо воняющая слизь, тоскливо
растёкшаяся на полу, будто понимавшая, что говорят сейчас
о ней, булькнула лопнувшим пузырём. Сильнее вонять
не стало, а вот отвращения к ней у троицы
добавилось.
Как домовая пролезла между
труб — осталось загадкой. Раз — и нет её.
Мелькнуло что-то, без грохота, без кряхтения, и всё. Швец
поначалу глазам своим не поверил. Подошёл к отверстию
лотка, на глазок измерил зазор между железяками — меньше
локтя. Тут и ребёнку не протиснуться. Озадаченно крякнул,
посмотрел на друга — Серёга молчал, полностью
сконцентрировавшись на темноте лотка. Собранный, напряжённый,
готовый ко всему, с горящей на правой руке Печатью.
Призраку стало страшно. Буйная фантазия начала подкидывать
отвратительные картинки про тех, кто живёт «в темноте».
И не важно, что их в природе
не существует. Сам факт заставлял до дрожи
в коленках переживать за маленькую домашнюю нечисть,
ползущую где-то там, среди позабытой всеми отопительной системы
родом из давно канувшего в Лету государства.
Отойдя в сторону от «входа»
от коммуникации, он на всякий случай зажёг свою
Печать, прикрыл глаза и стал вслушиваться. Казалось, так будет
лучше, дальше слышно происходящее под землёй. Почему — Антон
и сам не знал. Но помогало.