Мы обе словно по команде переглядываемся в полном непонимании, кто это может к нам заглянуть. Но по взгляду Эми понимаю, что она тоже понятия не имеет, кого занесло в нашу неприметную квартиру. По иронии судьбы, открывать иду я. Внутри какое-то тревожное чувство, которого обычно не бывает. Это всего лишь дверь.
Но когда я смотрю в зрачок, сразу же понимаю свою женскую интуицию.
На пороге стоит высокий мужчина, нервно теребящий волосы. Я из тысячи узнаю этот греческий нос.
Чертов Роберт.
Мир не такой серый, твердила она, в нем есть краски, нужно просто научиться рисовать.
Я стою, считая удары сердца, в раздумьях, открывать ли Роберту дверь, чего я совсем не хочу, но, кажется, без разговора он не уйдет. Снова смотрю на него – такого беспокойного, словно пятиклассник перед родителями девочки, которая ему нравится.
– Не говори, что это Роберт, – шепчет Эми, войдя в коридор. Но по моему взгляду все понятно, и светлые глаза подруги закатываются в недовольстве. – Гони его к чертям! – разводит она руками, давяще смотря на меня. Хоть она и в хороших отношениях с Робертом, но тоже считает, что он слишком навязчивый. И это доказывает его нежеланное присутствие за дверью.
– Ты же понимаешь, что я должна открыть дверь и объяснить этому остолопу…
Эми снова закатывает глаза, но уходит в свою комнату, чтобы не мешать мне. Хотя я уверена, что она, навострив уши, сидит прямо у двери, внимательно слушая робкие стуки в дверь, которые с каждым разом все настойчивее.
Я открываю дверь, пытаясь сформулировать речь в голове, борясь с зевотой.
Передо мной возникают умоляющие зеленые глаза Роберта. Всегда удивляюсь особенному блеску в глазах, будто он носит линзы. Кажется, этот цвет никогда не шел его глазам, но почему-то я так и не спросила об этом.
Наверное, он сомневался, что я открою дверь. Роб запускает пятерню в пепельные волосы. Интересно, долго он будет перекрашивать волосы из приятного темного цвета в этот непонятный седой? Никогда не понимала его решения.
– Привет, – робко, с мальчишеской улыбкой произносит он, стремясь попасть через порог.
Я впускаю его – тактично и неохотно.
– Эмма дома? – Я киваю, скрестив руки на груди в ожидании его слов. И что он пришел сказать?
Кажется, он не собирается раздеваться, чтобы посидеть и поболтать у меня в кухне. Слава Богам! Но Роберт по-прежнему телится, словно боится произнести и слова.