Кивнув самой себе, ускоряю шаг, поняв, что опаздываю уже на десять минут. Но Алексу ждать не впервой, ведь так? Так что подождет, не сломится. В противном случае всем расскажу, что он никогда не готовил яичницу. До одного дня.
Повернув за угол, перед глазами сразу возникает кричащая вывеска с подсветкой, которую невозможно не увидеть. Разноцветные огоньки обволакивают своим светом мимо проходящих людей – особенно силуэт мужчины, который стоит, просто смотря куда-то вперед, словно ничего не ждет. Я сразу узнаю эти крепкие плечи и темную шевелюру, в которую так и хочется пустить пятерню, почувствовав мягкий шелк – или же они не такие приятные, как я думаю?
Алекс, конечно же, чувствует мое присутствие, поэтому переводит зеленоглазый взгляд на меня – так целенаправленно и твердо, что это может показаться странным. Но зная, что рядом стоит твой личный хранитель земных душ, все кажется странным. А значит, вполне естественным.
– Почти не опоздала, – пожимает плечами тот, широко улыбнувшись.
Его улыбка – просто олицетворение света и чего-то доброго, приятного. Интересно, я улыбаюсь так же красиво или мой прикус все же желает лучшего?
– Я старалась. Но знаешь, эти малышки сильней меня, – говорю я, показав на красные каблуки, которые, кажется, уже натерли мне мозоли. Черт, забыла про пластыри!
Алекс как-то сомнительно смотрит на мою обувь, что меня немного задевает, но следом сразу же предлагает свой локоть как истинный джентльмен. Я улыбаюсь и принимаю жест, вновь почувствовав тепло его тела и приятный материал костюма. Мне кажется, или я не видела его в неформальной одежде? Ах да, первый день нашего знакомства: кажется, он был в домашних штанах и неопрятной футболке. Как жаль, что тот день я помню размыто, ведь, казалось, это был бред сивой кобылы.
– Я думала, у нас деловая встреча, а ты ведешь меня в кино, – чуть недовольно говорю я, когда Алекс открывает мне дверь. Это он в восемнадцатом веке научился такой галантности?
Кажется, хранителя совсем не смущает мое замечание, словно все идет по плану. Но по какому плану? Может, у него свой?
– Это часть операции… Как там ее…
– Марс!
– Точно. Мы идем на фильм, на протяжении которого главная героиня страдает, ищет себя, мыслит и драматизирует. Ну, если кратко, – пожимает он плечами.
Я смотрю на афишу и понимаю, о каком фильме он говорит. Боже, как я не хотела его смотреть!