Ты моя слабость - страница 16

Шрифт
Интервал


Камин.

Большой, современный, встроенный в стену. Но – пустой. Как будто огонь здесь – это слабость. А здесь слабости не прощают.

Я прошла вперёд, осторожно. Каблуки тихо стучали по плитке. И каждый шаг звучал слишком громко, как будто я нарушала правила.

В одном углу стояла стойка с вином. Дорогим, судя по этикеткам. В другом – маленький стеклянный столик с телефоном. Стационарным. Тоже слишком дорогим для обычной жизни.

Всё здесь было словно из другого мира. Не моего.

Как музей. Красиво, богато, но мёртво.

Сзади раздался лёгкий звук – шаги. Один из охранников проходил по коридору. Не смотрел на меня. Даже не интересовался.

Я могла бы крикнуть. Могла бы попросить что-нибудь. Но зачем?

Меня оставили здесь, как вещь. Как что-то, что нужно припрятать до лучших времён.

Я подошла к дивану и осторожно села. Кожа подо мной была холодной, как змея. Я обняла себя руками, пытаясь хоть как-то согреться.

И вдруг стало страшно. По-настоящему страшно. Потому что я поняла: здесь всё чужое.

Даже воздух.

Я не знала, кто я в этом месте.

Гостья? Заключённая? Свидетель? Или просто ошибка?

Потом пришли слёзы.

Не истерика, не судорожные всхлипы, как там, в коридоре бара. Нет. Тихие, вязкие, как будто внутри меня лопнула какая-то тонкая струна, и всё, что было удержано ею, просто медленно, спокойно стекало наружу.

Мне двадцать четыре, и я даже не знаю, как правильно жить.

Я должна быть сейчас в другом месте. На работе. В галерее. Я оформляю выставки. Работаю с текстами, с картинами. Я живу среди полотен, запаха старой бумаги и шелеста рам. Всё красиво, ровно, безопасно. Или должно было быть.

Я всегда была далека от всего этого. От грязи, от теней. Даже папа, хотя и работал в полиции, всегда оберегал меня от этого мира.

И вот теперь я – в доме мафиози.

Сын главы клана только что спас меня от выстрела, как в дешёвом криминальном фильме.

И всё из-за Тома.

Том…

Моя грудь сжалась, и слёзы выступили снова.

Том был архитектором. Он восстанавливал старые здания. Любил рассказывать мне о каждом карнизе, о каждой арке, как о старом друге. Он был странный – немножко рассеянный, немножко упрямый. Красивый. Добрый. Настоящий.

Мы жили вместе почти три года. Я уже думала, что вот она – моя жизнь. Спокойная. Простая. Настоящая.

Но несколько недель назад он стал другим. Молчаливым. Напряжённым. Словно носил в себе что-то тяжёлое.