Она гордо удалилась.
Крас в сердцах выругался ей вслед. Радим ободряюще положил руку ему на плечо.
– Спасибо, брат, что в свое время открыл глаза на нее, вместо тебя сейчас мог бы быть я.
– Умеешь поддержать, брат! –кисло улыбнулся Крас.
Какой-то мужчина с лопатоообразной бородой сочувственно похлопал парня огромной ручищей.
– Не боись, паря, меня тоже так женили! Живем душа в душу, погуливает иногда, но я ужо привыкший!
Он показал кувалдообразные кулаки и Крас в ужасе вздрогнул. Перспектива прожить с этой змеей в любви и согласии его отнюдь не прельщала.
Нужный дом братья отыскали не сразу – палаты Никиты Ивановича были надежно укрыты от любопытных глаз в тени раскидистого сада.
Братья на минуту остановились перед огромными воротами, и Крас от души замолотил в бронзовую колотушку.
– Чего долбишь, аспид?! –окошко приоткрылось и на свет показался крючковатый нос.
– Ходють и ходють, отдохнуть не дают! Завтра приходи, спит хозяин, устал, отдыхает после дальнего похода!
Но гостям было не до шуток.
– Перед тобой царский сын, холоп! Открывай калитку!
– Да хоть сам Берендей! –нахально ответил нос, но ворота все-таки отпер.
При ближайшем рассмотрении нахал оказался весьма почтенного возраста вертлявым старикашкой с хитрыми глазами и пышной седой шевелюрой. Рискуя быть пришибленным оскорбленными богатырями, он так лихо припустил в сторону терема, что братья еле поспевали за ним, на ходу замечая искусную работу садовника и общее добротное обустройство внутреннего двора.
Терем так и вовсе был загляденье –не терем, а целая крепость. Крас от удивления присвистнул:
– Ничего себе, избушка!
В доме их встретила пожилая экономка с недовольным взглядом, но узнав, кто к ним пожаловал, все-таки проводила наверх по лестнице красного дерева.
Внутри терема все говорило о состоятельности владельца и его отменном вкусе – резная мебель, мягкие ковры, книги в дубовых шкафах и огромный глобус посреди зала, который братья мельком успели заметить.
– Надо сказать тому купцу, что он слуг вконец распустил, -тихо шепнул Крас.
Остановившись перед одной из дверей широкого коридора, женщина, поджала губы с сердито процедила:
– Царевичи вы там, аль нет – то мне доподлинно неведомо, а будить его Никита Иваныч ни под каким предлогом не велели, я ему под горячую руку попасть не хочу, сами тут дальше разбирайтесь, а лучше подождите. Покуда он проснется, коль нужда в нем есть!