– Да, ладно тебе, Явиг, чего пристал к парню! – крикнул кто-то. – Пусть рыжий врёт дальше – смешно же.
– Это я, значит, вру? – Дилль, уперев руку в бок и покачиваясь, сказал: – Да я никогда, кроме правды, ничего не говорил.
Ответом на эти слова был новый взрыв хохота. Рыжего Дилля в Тригороде знали не просто как неистощимого фантазёра, а, скорее, как отъявленного враля.
– Дружище, тебе не поверят, даже если ты скажешь, что за окном темно, – хмыкнул плотник.
Дилль глянул в закопченное окно таверны.
– Конечно, темно, уж давно вечер.
Почему-то завсегдатаи таверны снова начали смеяться.
– Видишь? – усмехнулся плотник. – Вот если бы ты принёс самородок с рудника, тогда, может, тебе и поверили бы.
Дилль весь вечер распинался в "Кухарке и петухе" о серебряном руднике, рассчитывая, что кто-нибудь заинтересуется и решит вложить немного деньжат в прибыльное дело. Само собой, никакого заброшенного рудника он не находил и планировал, собрав с тригородцев некоторое количество золотых, впоследствии обвинить в неудаче предприятия болото, которое всё-таки окончательно затопило шахты.
Беда была в том, что в Тригороде ему совсем перестали верить. Дилль, конечно, полностью разделял опасения горожан насчёт собственных историй, но ведь и ему жить как-то надо. А заниматься гончарным ремеслом, откровенно говоря, не хотелось, тем более, что у него никакой склонности к магии земли не было. Вот и перебивался от выдумки к выдумке, с каждым разом рискуя вызвать праведный гнев обманутых им.
– Хорошо, – Дилль опёрся о стол – пол под ногами почему-то качался. – Я вам докажу. Сделаю то, что никто из вас сделать не сумеет. Быть может, тогда вы мне поверите. Сейчас я…
Дилль застыл, собирая в кучку разбегающиеся мысли. Что такого удивительного сделать, он не представлял. Собравшиеся в таверне тут же загалдели, перебивая друг друга.
– Неужели начнёшь говорить правду?
– А, может, ты сумеешь заставить мельника снизить цены?
– Да чего уж! Он самого короля заставит снизить налоги.
– Дилль, а ты летать научись. Вот все удивятся.
– Слышь, рыжий, убей хромого саблезубого медведя, что второй месяц мужиков в лесах у Моховой пади задирает.
Последнее предложение вызвало общие одобрительные крики. Конечно, если бы Дилль перестал врать или даже научился летать – было бы здорово, но гораздо лучше будет, если этот рыжий прохвост сумеет убить медведя-людоеда, которого уже больше двух месяцев не могут изловить местные крестьяне. Но, в любом случае, рыжий не сумеет сделать ничего достойного внимания, разве что, опять соврёт. В этом были уверены все.