Стучались ангелы в окно - страница 4

Шрифт
Интервал


– Слышь, мать. Звони Соньке, пусть в сторону Винницы двигаются. Есть у меня план.

Налилось радостью тело, Он распрямился в рост, вскинул к потолку руку, выдохнул, хорошо, Ванька до службы не дорос, одним геморроем меньше.

* * *

Самолет приземлился в Новом аэропорту Стамбула в пять утра. Вялое солнце в иллюминаторе, сонливые вздохи соседей.


Соне исполнилось пять, когда он осознал, что у него растет дочь. Жили тогда в двухэтажном бараке, с печкой на две квартиры. Худая Сонька мерзла зимой, жалась к матери, и он накрывал своих девочек шинелью, жесткой с мороза.

Аэропорт забит, негде присесть. Куда летит Россия, в какие города? Спасают семьи, души, на отдых в такой сложный час, в эмиграцию, по делам? Сложно сказать.

В семь сорок пять объявили о посадке на Кишинев.


Практически в восемь Соня пошла в первый класс. Только переехали за Урал, гарнизон сверхдальний, дорожки из свежей доски, мошки тучами и уютная, теплая школа. Соне нравилась.


В десять утра, подхватив невзрачную спортивную сумку, Павел встал в очередь на такси. Термометр на входе показывал двадцать два градуса.


По окончании института Соня собрала подружек в ресторанчике на Арбате, двадцать два года, хорошая дата, похожа на двух лебедей. Они с женой не пошли – пусть молодежь погуляет, выпили дома по стопке. В тот день Соня познакомилась с Петей.

Милованов сверкнул генеральской звездой в приемной из светлого дуба. Ай да молодец Юрка, всегда умел подстраиваться под ситуацию. Обнялись, выпили по рюмашке. Просидели до вечера.


На мерседесе, предоставленном генералом, Павел попал в Приднестровье. До невозможности просто. Остановились у отеля «Маяк». Он кивнул водителю, пошел и снял номер. До пропускного пункта три километра, жилья ближе нет.


Вечером вышел прогуляться, подышать и поглазеть на окрестности. В кармане пискнул айфон: эсэмэска от Сони. Дочь подъезжала к Виннице, останется на ночевку. В дороге без происшествий, Мишенька спит.


Стемнело. Мимо прошли двое.

– Отец, закурить есть?

– Что, не понял?

Он развернулся: небритые лица, рыскающий взгляд, мятые футболки.


– Закурить есть, папаша?

Он протянул пачку. Местные алкаши, на беженцев не похожи. Надо же, папаша, неужели так плохо выгляжу?


– Сам откуда? – дохнули перегаром и дымом, смотрят нагло.

– От верблюда, идите себе.

Он тоже закурил. В небе розовым таял закат. Он уже знал, что зять ушел добровольцем, что-то связано с дронами, да и какая, собственно, разница, Украина – его земля, он молодец, и, наверное, на его месте Павел поступил бы так же.