Глава 2: Звезда, Именуемая Полынь
«Третий Ангел вострубил, и упала с неба большая звезда, горящая подобно светильнику, и пала на третью часть рек и на источники вод. Имя сей звезде „полынь“; и третья часть вод сделалась полынью, и многие из людей умерли от вод, потому что они стали горьки» (Откровение Иоанна Богослова 8:10-11).
Дым костра застилал глаза, едкий, как воспоминание о серных испарениях Геенны. Кай стоял на краю пропасти, в месте, которое его немногочисленные, но фанатично преданные последователи называли «Проповедническим Уступом». Внизу клубился туман над Бездной Гиббет, куда Империя Люмис сбрасывала еретиков и предателей. Горькая вода. Звезда Полынь. Слова Откровения жгли его изнутри, как та самая падающая звезда.
Он почувствовал это еще до того, как земля дрогнула. Тонкую, ледяную иглу, вонзившуюся в самое нутро мира. Потом – отдаленный, глухой удар, донесшийся с востока. От Плачущих Гор. Кай не видел дракона, как та девчонка где-то там, в глуши, но он знал. Знание пришло с его даром – проклятым даром Видения Истины, который когда-то сделал его Архиепископом, а потом превратил в изгоя.
«И вот, произошло великое землетрясение, и солнце стало мрачно как власяница, и луна сделалась как кровь» (Откровение 6:12). Солнце еще не померкло, луна не стала кровавой, но предвестие висело в воздухе. Он ощущал его кожей. Пробуждение Стража. Падшего Херувима. Знак. Самый первый, неоспоримый знак начала Конца.
Уголки его губ дрогнули в подобии улыбки. Не радости. Скорее… горького подтверждения. «Начинается».
– Учитель? – робкий голос прервал его мысли. К нему подошел юноша, лет шестнадцати, с горящими глазами и лицом, изможденным голодом и верой. Матиас. Сирота, спасенный Каем от виселицы Люмис за кражу хлеба. Теперь он был готов отдать за Учителя жизнь. «Многие из людей умерли от вод, потому что они стали горьки». Горькой была ложь Церкви Сияния, горькой – жизнь под пятой Патриарха. Смерть от этой горечи казалась Каю милосердием.
– Ты слышал гром, Матиас? – спросил Кай тихо, его голос, низкий и проникновенный, завораживал даже в шепоте. – Ты чувствовал дрожь земли?
Юноша кивнул, широко раскрыв глаза.
– Да, Учитель! Как… как глас Господа гнева!
– «Глас Господа сокрушает кедры…» (Псалом 28:5), – процитировал Кай, поворачиваясь к небольшой толпе, собравшейся у костра. Его последователи – отверженные, нищие, калеки, те, кого «благополучный» мир выплюнул, как жвачку. Они смотрели на него, как на последнего пророка. Что он и был. Только его пророчество было не о спасении, а о Суде. – Это был не просто гром, дети мои. Это был вздох. Вздох древнего Стража, что тысячелетия спал под тяжестью нашего греха. Он пробуждается. «Ибо открывается гнев Божий с неба на всякое нечестие и неправду человеков, подавляющих истину неправдою» (Римлянам 1:18).