– Роберто, как вы знаете, был пятым из восьми детей в семье штукатура Орландо Лоретти. И этим наш исполнитель тоже схож с его героем. Так же, как и Роберто, он с детства имеет очень неплохие вокальные данные, но его родители из-за бедности не могли их развивать. Вместо того чтобы учиться в музыкальной школе, мальчик, как и Роберто, вынужден подрабатывать. Он вытирал столики в кафе в качестве помощника официанта, но однажды заменил заболевшего певца и моментально прославился. Так получилось, что я был в тот момент в том кафе и, услышав его голос, сразу понял, что это тот самый мальчик, которого уже несколько месяцев безуспешно искали мои кастинг-продюсеры. Этот мальчик поцелован богом, как и Робертино. И, разумеется, прослушав его, мы остановили поиски и утвердили главного исполнителя роли в нашем сериале.
История казалась невероятной. Практически мыльная опера. Талантливый ребенок из бедной семьи вынужден работать, чтобы помогать семье, но волей случая его замечает знаменитый продюсер, и жизнь мальчишки в одночасье меняется. Он становится звездой. И, правда, почти как у самого Робертино Лоретти, которого, впрочем, совершенно случайно услышал не кто-нибудь, а сам папа римский. На папу римского Джулио Ренци не тянул, конечно, хоть и был итальянцем.
Сашка представила, как бы понравилась эта история ее тетке Наталье. Та была страстной почитательницей слезливых сериалов, в которых долгие мытарства бедных, но положительных героев всегда заканчивались их победой и возвышением. Сама она подобное «мыло» терпеть не могла, но знала, что «пипл хавает», а потому продолжала стримить, отмечая, что аудитория ее сегодняшнего выпуска растет как на дрожжах. В данный момент его смотрели почти триста тысяч человек. Права Машка, ох как права.
– Мой Борюсик тоже прекрасно поет. Мы брали уроки вокала, когда поняли, что у него великолепные голосовые данные! – возопила мамаша толстяка. Тот икнул и сунул в рот еще одну конфету. – Мы, в отличие от этой нищеты, имеем возможность вкладываться в развитие своего ребенка. Борюсик, иди сюда. Покажи, как ты поешь. Возьми ноту «ля».
– Ля-а-а-а-а, – затянул толстяк, все-таки пуская сладкие коричневые пузыри. – Соля мия…
– Мама мия, – схватился за голову Джулио Ренци, зал опять покатился с хохоту.
– Гениальный ребенок, – не очень искренне восхитился Антон Халатов. – Какое превосходное исполнение. На, возьми шоколадку.