Михаил Горбачев: «Главное – начать» - страница 3
Тут этот рассказ я повторять не буду, скажу лишь, что до прихода к власти большевиков, чьим наследником в 1985 году еще считал себя Горбачев, а бабушка относилась к ним просто, как к данности, ее жизнь обещала быть куда более счастливой, чем после. Но, примеряя на себя китайское проклятье «чтобы ты жил в эпоху перемен», я часто вспоминаю бабушку: по сравнению с ее поколением небо над нашим до последнего времени было практически безоблачным. Когда она уходила, мне было 32 года, и я завидовал ей такими словами: «Но это была жизнь!.. А я сижу в каком-то говнище, которое – Никогда! Никуда! Не сдвинется!..» («Это было навсегда, пока не кончилось», – так передал это ощущение в названии своей книги антрополог Алексей Юрчак).
Горбачев подписывает свою книгу для журналистов (очередь пришедших не из редакции уже закончилась)
Октябрь 2012
[Фото Юрия Роста, личный архив]
«Так это же я, Михаил Сергеевич, накликал тогда перестройку, – закончил я свой рассказ. – Вот и думаю теперь: может, зря?..» Горбачев не ответил, только посмотрел внимательно и стал что-то писать на титульном листе. Жаль, там ничего нельзя было разобрать, а сейчас, спустя десять лет, та книга с его автографом куда-то запропастилась, и его ответа я так и не знаю.
Вторую книгу я попросил подписать для дочери, которой тогда было четырнадцать. В тот же вечер я ей позвонил, чтобы обрадовать: сам Горбачев тебе книжку подарил! Дочь, выросшая в доме, где на кухне не умолкало «Эхо Москвы», вежливо откликнулась: «Спасибо, пап… А кто это?»
Я адресую эту книжку в первую очередь ее поколению – тем, кто родился при президенте Ельцине, чуть раньше или чуть позже, а сознательную жизнь начал уже при президенте Путине. В эти времена имя Горбачева редко упоминалось в школах и вузах, а содержание его реформ, по сути, было вытеснено штампом «лихие девяностые» и вычеркнуто из истории страны. Но не из общественного сознания – тут фигура Горбачева превратилась в своего рода чучело: в музее коллективной памяти мы проходим мимо, не поворачивая головы. На экспонате висит ярлык, который одними уже прочитан как «могильщик великой державы», а другими как «великий реформатор», но так или иначе это уже как-то классифицировано и никому неинтересно.
На самом деле поколение, за которым завтра, о Горбачеве и его недолгой эпохе мало что знает и понимает. Да и мы, старшие, утратили ощущение масштаба того, что нам довелось пережить, а помним больше очереди за водкой. «История учит лишь тому, что она никогда ничему не научила народы», – отчеканил Георг Гегель. Но «народы» вообще не умеют думать – это делают всегда только отдельные люди. Иногда они даже становятся главами государств, но тут больше шансов у тех, кто, в отличие от Горбачева, особенно не рефлексирует.