Михаил Горбачев: «Главное – начать» - страница 5

Получив предложение написать ее осенью 2022 года для серии о главных персонажах российской истории ХХ века, я оказался в положении грибника, пришедшего в лес последним. Я начал работать не раньше, чем прочел многое из уже изданного и понял, где искать то, что пропустили мои предшественники: придерживаясь в основном биографической канвы, мы попытаемся извлечь из известных фактов новые смыслы.

Для этого мы будем использовать инструменты, которыми Горбачев и те, кто работал с ним или действовал против него, в полной мере не овладели или не владели вовсе: в СССР, где мы росли и учились, они считались чуждыми «марксизму-ленинизму», вплоть до перестройки оставались практически недоступными, а после ее начала активным ее участникам стало уже не до рефлексии.

Свою книгу Горбачев диктовал стенографистке Ирине Вагиной, а затем вносил правку от руки

2011

[Архив Горбачев-Фонда]

Поздний СССР занимал передовые позиции в космосе и удерживал паритет с США в области ядерного оружия, были здесь и высокие достижения в области литературы и искусства, но что касается гуманитарного знания, это была выжженная земля – если не считать отдельных исключений, к числу которых, кстати, принадлежали однокурсники Раисы Горбачевой – Мераб Мамардашвили и Юрий Левада. Поэтому, не соглашаясь в оценке Горбачева, например, с идеологом перестройки Александром Яковлевым, знавшим его очень близко, я, разумеется, не считаю себя умнее и проницательней него. Мы просто испытаем здесь иной подход: займемся тем, что называется концептуализацией – поиском смыслов в том, что уже «дано».

Человек, обладающий чувством истории и своего места в ней – а к таким людям в высшей степени принадлежал Горбачев – старается найти в ней (или придать ей) какой-то смысл. Мы можем восхищаться мужеством Альбера Камю, который последовательно утверждал, что человеческая жизнь, а следовательно, и история – это абсурд, но человеку рефлексирующему жить внутри бессмысленной истории совершенно невыносимо.

Историк Рейнхард Козеллек, с которым мы ближе познакомимся в главе 2, где его судьба, возможно, на миг пересечется с судьбой Горбачева, издал многотомную энциклопедию исторических понятий, в которых историки разных государств и эпох осмысливали историческую материю, и результат получался всякий раз другой. Оптика понятий, или «