Вообще-то за встречу назойливых визитеров (и выпроваживание их заодно) должна была бы отвечать его экономка, Клотильда Генриховна, но Фальк считал, что даже самые назойливые посетители не заслуживают столкнуться с нею ранним утром. К тому же Василий Оттович все-таки был врачом, а потому допускал, что даже в таком идиллическом месте, как дачная деревенька Зеленый луг, кому-то могла потребоваться его помощь даже в такой час.
На крыльце, смущенно переминаясь с ноги на ногу, застыл местный урядник, Александр Петрович Сидоров. Увидев появившегося в дверях Фалька, он обрадованно затараторил:
– Василий Оттович, простите великодушно, но вам нужно пройти со мной.
– Кому-то плохо? – мрачно осведомился Фальк.
– Нет, я…
– Кто-то умирает?
– Нет, но…
– Тогда обратите внимание! – Доктор вновь раскрыл свой брегет[2] и сунул его под нос служащему полиции. – Пять! Пять утра, Александр Петрович! Вот, смотрите: когда эта короткая стрелка – хорошо видите, не так ли? – когда эта короткая стрелка будет показывать десять часов, или того лучше – одиннадцать, приходите, буду вас ждать. А сейчас – прошу меня извинить!
Фальк захлопнул дверь и вознамерился вернуться в теплую постель, но настырный стук не дал ему сделать и шагу. С мрачной миной доктор вновь распахнул дверь.
– Василий Оттович, кто-то уже умер, – не дав ему разразиться очередной тирадой, выпалил урядник. – Нужна ваша помощь.
– Поверьте, если кто-то уже умер, то моя помощь ему не нужна, – проворчал доктор, но дверь все же не закрыл.
– Генеральша Шевалдина скончалась, – сказал Сидоров. – И обстоятельства смерти вызывают у меня некоторые вопросы. Нужно ваше заключение.
– Шевалдина? – пораженно переспросил Фальк. – Позвольте, она же совсем недавно была у меня в гостях!
– Неужели? – заинтересовался урядник. – Жаловалась на здоровье?
– Не столько на здоровье, сколько на серого монаха…
– На кого?! – воскликнул Сидоров.
– Ох, Александр Петрович, заходите, – Фальк отстранился от двери, приглашая урядника в дом. – Я сейчас оденусь, и пойдем. По дороге расскажу, что мне известно.
Позвольте, почтенный незнакомец, выразить вам то неподдельное изумление, в которое вы повергаете всех нас своими поступками.
И. С. Тургенев, 1860 год
Как известно всем жителям столицы, как коренным, так и приехавшим в поисках лучшей доли, всяк уважающий себя петербуржец на лето должен переехать на дачу. И даже если дела заставляют тебя остаться в городе, как минимум семью на природу ты вывезти обязан! Еще в марте-апреле самые прозорливые дачники (из тех, что не имеют возможности содержать собственный дом) начинают подыскивать себе удобные варианты на лето. Страсть, сколько мелочей нужно учесть. Желательно бы у моря. И чтобы от Петербурга недалеко. И станция чугунки под боком. И цивилизованные развлечения обязаны быть (а то в глуши недолго с тоски околеть). И соседей бы попредставительнее – дочки на выданье сами себя не пристроят. В общем – сущий кошмар!