Спокойный голос ответил незамедлительно:
– Седьмая авеню, 904. Шестой этаж, Е, – произнесли на другом конце линии.
Человек в капюшоне повесил трубку и направился к грузовику. Он обернулся, снова посмотрел на будку и остановился. Потом подошел, достал несколько монет, оставшихся со сдачи, и бросил их в аппарат. Затем поднял трубку и набрал номер.
Через несколько секунд прозвучал первый гудок. Мужчина сделал глубокий вдох. Второй гудок. Задержал дыхание. Он знал, что этот момент близок. Человек на другом конце ответит, и обратного пути не будет. Третий гудок. «Возьми, пожалуйста», – подумал он. Четвертый гудок. «Ну пожалуйста». Пятый. Он убрал телефон от уха и уже был готов повесить трубку, как вдруг издалека услышал:
– Да? Кто это?
Мужчина быстро поднес телефон обратно к уху и стал слушать.
– Алло? Там есть кто-нибудь?
Карие глаза вновь наполнились слезами. Он не дышал и только слушал голос на другом конце.
– Это ты? Пожалуйста, если это ты, скажи что-нибудь. Я лишь хочу знать, что с тобой все в порядке.
Он глубоко вздохнул, приготовился говорить, но не смог. Ком в горле не давал ему произнести хотя бы слово. С другой стороны линии он услышал тихий плач и всхлипы:
– Пожалуйста, Стивен, я знаю, что это ты. Возвращайся домой, – взмолилась Кейт.
Он собрался с силами, сглотнул и прерывающимся голосом произнес:
– Скоро все это кончится.
И положил трубку, прежде чем Кейт успела что-то сказать.
26 декабря 2013 года.
Бостон
Как только пресс-конференция закончилась, доктор Дженкинс и Стелла вернулись в здание. За то время, что они провели на улице, стоя перед журналистами, директор успел промокнуть. Сейчас они направлялись по одному из главных коридоров в сторону рабочего кабинета.
Директор шел, будто не замечая присутствия Стеллы. Казалось, мир вокруг него исчез и остался только этот коридор.
– Я очень сожалею, доктор Дженкинс, – сочувствующе сказала Стелла.
Прошло несколько секунд, прежде чем он ответил ей.
– О чем сожалеете? – спросил он, даже не повернувшись к ней.
– Сожалею о том, что произошло с вашей дочерью. До сих пор не могу поверить.
– Я тоже, – ответил он, не моргая.
– Вижу, что вы очень сильный человек.
– У меня много вопросов. Слишком много. И мне нужны ответы. Я мог бы провести ближайшие месяцы дома, безутешно оплакивая дочь, пока вы или кто-нибудь другой занимались бы этим делом. Но что-то подсказывает мне, что у меня еще будет время для слез. Я не могу отдавать ответственность за смерть моей дочери в руки другого человека. Я должен сам взяться за него.