Так, смеясь, мы неторопливо шли по Напфгассе, любуясь новомодными женскими костюмами, которые только недавно стали носить состоятельные жительницы Цюриха. Свежий фасон – приталенный жакет с юбкой-трубой мы одобрили, однако решили, что для многочасовых занятий тугой жакет в сочетании с обязательными корсетами будет неудобен. Нет уж, мы остановимся на более практичных блузках с широкими рукавами, заправленных в юбки-колокола, – и обязательно строгих расцветок, чтобы преподаватели и сокурсники воспринимали нас всерьез.
Поболтав так минут пятнадцать, мы двинулись дальше в дружеском молчании, наслаждаясь редкими свободными минутами. Я, уже не в первый раз, подумала: как же неожиданно сложилась моя жизнь в Цюрихе! Уезжая из Загреба, я и представить себе не могла, что буду прогуливаться по бульвару рука об руку с подругой после вечернего чая в экстравагантном кафе. К тому же беседуя о моде.
– Давай пройдемся по Рэмиштрассе, – предложила вдруг Ружица.
– Что? – переспросила я, уверенная, что просто не расслышала.
– По Рэмиштрассе. Это ведь там кафе, где бывает герр Эйнштейн с друзьями?
– Да, но…
– Герр Эйнштейн ведь приглашал нас присоединиться к нему и его друзьям, когда играл с нами Баха вчера в пансионе?
– Да, но мне не кажется, что это удачная мысль, Ружица.
– Да брось, Милева, чего ты боишься? – возразила Ружица с легкой насмешкой в голосе и потянула меня в сторону Рэмиштрассе. – Мы же не будем его специально искать или еще как-то нарушать приличия. Просто пройдем по улице, как самые обычные прохожие, а если герр Эйнштейн и его друзья случайно нас заметят, так тому и быть.
Я могла бы настоять на том, чтобы вернуться в пансион. Могла бы просто развернуться и уйти. Но в душе я сама жаждала приобщиться к той жизни, что кипела в этих кафе вокруг. Ружица оказалась тем самым внешним подкреплением, которого мне до сих пор не хватало, чтобы сделать этот шаг.
Ободренная, я кивнула в знак согласия. Все так же держа друг друга под руку, хотя это становилось все труднее на более людных улицах, мы несколько раз свернули то влево, то вправо и наконец вышли на Рэмиштрассе. Словно по уговору, хотя и не сказав ни слова, мы замедлили шаг и двинулись по бульвару.
Я все крепче сжимала руку Ружицы. Мы приближались к кафе «Метрополь» – любимому заведению герра Эйнштейна. Я не решалась повернуть голову, чтобы посмотреть, не сидит ли он или его друзья за своими излюбленными столиками на улице, и заметила, что Ружица, несмотря на всю свою браваду, тоже не смотрит в ту сторону.