Я не ответила. Элен была права, и девушки это знали. У меня не было оправданий. Что я могла сказать? Как объяснить девушкам, какой восторг я испытываю в кафе «Метрополь»? Какой вывод из этого они сделают о моем отношении к ним, моим подругам? Тем более что я уже не первый раз предпочла герра Эйнштейна и его друзей нашим музыкальным занятиям.
На мои глаза навернулись слезы. Я злилась на себя. Ничто на свете не стоило того, чтобы обижать этих девушек. Они пробудили во мне угасшие было мечты об интересном будущем, мы вместе создали убежище от всего мира, где можно быть такими, какие мы есть: умными, но способными иногда и подурачиться. Герр Эйнштейн, при всем том, что за эти два месяца он успел незаметно войти в мою жизнь, при всем том волнении, которое я испытывала в его присутствии, не шел с этим ни в какое сравнение.
Я робко присела на единственный свободный стул и смахнула слезу.
– Я могу только попросить прощения.
Ружица с Миланой потянулись через весь стол, чтобы пожать мне руку.
– Конечно, Милева, – ответила Милана, а Ружица кивнула.
Элен же не шелохнулась.
– Я от души надеюсь, что это не войдет у тебя в привычку, Мица. Мы полагаемся на тебя.
Ее слова относились не только к сорванным концертам и не только к тому, как расстроило ее мое поведение. Это был своего рода ультиматум. Элен предлагала мне еще один шанс, но с условием впредь ставить нашу дружбу на первое место. Не нарушать наш договор.
Дотянувшись через стол, я взяла ее за руку.
– Обещаю, что забывать о наших планах и засиживаться допоздна в кафе «Метрополь» не войдет у меня в привычку.
Элен улыбнулась той же теплой, располагающей улыбкой, что и в нашу первую встречу. По комнате пронесся вздох облегчения.
– Да и что такого завлекательного в герре Эйнштейне, если не считать скучных разговоров о физике? – попыталась немного развеять атмосферу Милана. – Не эта же дикая прическа.
Мы разразились хохотом. Непокорные кудри герра Эйнштейна быстро стали у нас притчей во языцех. В аккуратном, ухоженном Цюрихе прическа герра Эйнштейна не имела себе равных. Можно было подумать, что он вообще не умеет пользоваться расческой.
– И уж конечно, Милеву прельщает не его изысканная манера одеваться, – вклинилась Ружица. – Вы видели его мятый пиджак, когда он приходил в последний раз? Играть Баха? Как будто у него вся одежда сложена прямо на полу.