Но, с другой стороны, установка на «научность» философии связана с рационалистическим ее пониманием. Редукция духовных сил и познавательных способностей человека к рационально-логическому мышлению заводит европейскую философию в тупик, как о том говорит уже Кант: метафизика в качестве науки, то есть в пределах и силами только разума, невозможна, а поскольку иного основания у знания, кроме разума, не предполагается, – вывод в виде приговора всякой метафизике неотвратим. Гегель предпринимает величественную попытку представить весь Универсум как самораскрытие диалектического разума, однако, как отмечает Иван Васильевич Киреевский, «высказав свое последнее слово, философский разум дал вместе с тем возможность уму сознать его границы. Вследствие того же диалектического процесса, который служил разуму к построению его философии, сам этот диалектический процесс подвергся тому же разлагающему воззрению и явился пред разумным сознанием как одна отрицательная сторона знания, обнимающая только возможную, а не действительную истину и требующая в пополнение себе другого мышления, не предположительно, а положительно сознающего и стоящего столько же выше логического саморазвития, сколько действительное событие выше простой возможности» [Киреевский И.В. О необходимости и возможности новых начал для философии // Киреевский И.В. Разум на пути к истине: Философские статьи, публицистика, письма. – М., Правило веры, 2002. – С. 262].
Весь философский процесс в XX веке есть, на наш взгляд, яркое свидетельство тупикового характера европейской рационалистической философии. Там, где европейская мысль не выходит за рамки, положенные новоевропейским и просвещенческим проектом с его идеалом рациональной научности, она выхолащивается в мертвую схоластику, теряет творческий потенциал, теряет жизненную связь со жгучими вопросами современности, теряет способность ставить не менее жгучие вечные проблемы человеческого бытия, теряет, в конце концов, даже и ясное сознание своего особого предмета. Там же, где философское мышление пытается сохранить живой и творческий характер, оно неизбежно в той или иной форме, порывает с привычными установками и приемами философствования. Начиная уже с XIX века, живое движение философии состоит в различных вариантах ее движения от рациональной научности: в направлении Ницше-Бергсон или Дильтей-Гадамер, в направлении экзистенциализма или религиозной философии, равно восходящих к Кьеркегору и нередко переплетающихся (К. Барт, Г. Марсель), в направлении переосмысления самой «научности» через анализ эпистемологических парадигм (Т.С. Кун, М. Фуко) и формулирование принципов некоего нового «интегрального» рационализма (Г. Башляр), нового неклассического образа науки, лишенной привычных основ, строящейся конвенционально и релятивистски.