Удовлетворенно вздохнув, я принимаюсь вышагивать вдоль скалистого берега. Отправляю отчиму сообщение: пусть знает, что я жива-здорова. Ставлю таймер для следующего сигнала. Затем, вскарабкавшись по скалам, нахожу укромное местечко, натягиваю капюшон на голову и, после аварии чувствуя изрядную ломоту в костях, ложусь на гранитный валун и гляжу в звездное небо. Идеальное место для размышлений.
Проходит час, другой, третий…
По дороге изредка проезжают автомобили, но водители меня не замечают – я прячусь в тени. Притормозить и проверить, что с «Эскалейдом», никто не удосуживается. Прежде чем машина окончательно заглохла, я сумела скатить ее на обочину, и если не приглядываться, то повреждений на капоте не видно. Поэтому когда к внедорожнику медленно подъезжает старый автомобиль с фырчащим двигателем, я тут же подскакиваю. Сердце заходится в груди, и я прячусь за камнем.
На телефон приходит сообщение. Контакт неизвестен.
– Очень лаконично, – бурчу я, выпрямляясь.
Голова отчего-то кружится, а ноги подкашиваются, и все же мне удается взять себя в руки и выйти к машине.
Двигатель затихает. Я прижимаю сумку к боку, кончиками пальцев держась за холодную рукоять пистолета, и выхожу на середину дороги.
Дверь скрипит, из машины появляется водитель в черном гидрокостюме. Лицо скрыто маской, видны только глаза и рот. Он крепкий и мускулистый, но движется очень плавно.
Я покрепче берусь за пистолет.
– Код, – односложно бросает водитель.
Потираю лоб, пытаясь вспомнить сообщение отчима. Под тяжелым взглядом незнакомца цифры всплывают в памяти неохотно.
– Четыре, девять, семь, ноль, шесть, два.
Ночь темная, я почти не вижу собеседника, хотя чувствую, как он осматривает меня с головы до ног.
– Травмы, – вполголоса отмечает он, говоря так, будто в горле застрял камешек.
– Что?..
Он подходит ближе. Я отступаю, но меня хватают за руку, и я отчего-то забываю про пистолет. Мужчина включает фонарик и светит на лоб.
– Нужно зашить. – Вот и все, что он говорит.
– Может, и нужно… Но нитки я оставила дома, – язвительно отвечаю я.
В душе вскипает раздражение: будто это я виновата, что не зашила рану.
Я дергаю за руку, но меня не отпускают, лишь крепче сжимают пальцы, светя фонариком сперва в левый глаз, потом в правый, потом снова в левый.
– Обмороки? – спрашивает незнакомец.