– Я предпочитаю хорошо думать о людях, – улыбнулась Ева. – Он все-таки христианин был, хоть и двинутый слегка.
– Просто в этом племени первенцев приносили в жертву плодородию, – сказала Наташа.
– Когда про это узнал Алексей Скалыгин, это племя все перебили, конечно, – продолжила Ева.
– А перед смертью вождь сказал, что девочка эта теперь будет царицей этих земель, – Наташа изобразила пальцами корону над головой. – И если она является в платке с красным цветком на шее, значит она выбрала себе этого человека в свиту.
– А самый высокий берег Киневы – это как раз здесь, где элеватор построен, – добавила Ева.
Я этой истории никогда не слышал, так что молча переводил камеру с одной девушки на другую. Ничего себе, какие мрачные тайны, оказывается, хранит история Новокиневска!
– Да вы прикалываетесь! – чуть испуганно воскликнул Бегемот.
– Ни капельки! – заверила Ева.
– Ты вспомни точно, был на ней платок или нет? – Наташа подалась вперед, почти задевая грудью тарелки на столе.
– Да я придумал все! – выкрикнул Бегемот. – Не видел я никакой девочки!
– Ага! Я же говорил! – заржал Макс. Он сегодня был на редкость оживленным. И выпил чуть больше, чем всегда.
– Отвали, Макс! – хмуро буркнул Бегемот. – Ну, налажал… Хотел в сортир, ерзал… Но я правда не видел никакой девочки!
– Ха! – с победным видом сказала Наташа и повернулась к Еве. – Дай пять!
Девушки хлопнула ладошками и рассмеялись.
– Эй, подождите! – возмутился Кирилл. – Так вы что это все придумали?
– Учите историю, малята! – Наташа взяла со стола свой стакан и сделала глоток.
– Так Скалыгин и правда существовал, мы это еще в школе проходили! – сопротивлялся Кирюха.
– Алексей – да, – сказала Ева. – И туземная жена у него была. А Панфила не было никакого. И кровавых жертв тут не приносили.
– Да блииин! – сокрушенно вздохнул Кирилл. – Такая история отличная, я уже даже песню почти придумал…
– Так что тебе мешает ее написать? – подал голос я. – История отличая, еще и почти правда…
– Но я-то теперь знаю, что нет, – Кирилл насупился, а потом скосил глаза на пустой стол, на котором лежала его акустическая гитара. – Хотя…
Он резко поднялся и принялся выбираться из-за стола. Взял гитару, сел в самом дальнем уголке и принялся наигрывать, не обращая на остальных внимания.
– Саня, какой-то ты молчаливый сегодня, – сказал я, направляя камеру на Астарота. – Давай, жги! Скажи что-нибудь для истории. Как послание будущему себе после первого сольника.