Наконец дверь закрылась, и с той стороны зазвенела цепочка. Потом дверь открылась обратно, и хозяйка впустила нас в предсказуемо-крохотную прихожую.
– … санузел совмещенный, а вот там у меня кладовочка! – бабка, шаркая по облупленным доскам пола, проводила рекламную кампанию своего жилища. – На кухне горячий кран сломался, его не включать…
– А что, штор не подразумевается? – спросила Ева, стоя посреди гостиной, из которой было две двери – в спальню и ту самую кладовку, которой бабка почему-то очень гордилась.
– А на что они? – прокаркала бабка. – Чего вам прятать-то? Туда не суйтесь, там моя комната!
– В каком смысле? – воскликнул Астарот. – Написано было, что сдается двухкомнатная квартира!
– Так вот же комната и вот! – бабка ткнула пальцем в сторону закрытой двери спальни и себе под ноги. – Нешто я помешаю? Я всего-то может раза три в день из своей комнаты выхожу…
– Пойдем отсюда, – зашипел мне в ухо Астарот.
– Спасибо, Зинаида Андреевна, – едва сдерживая смех, сказал я. – Мы вам перезвоним.
– Так вы точно снимаете или нет? – сварливо полюбопытствовала бабка, уперев руки в бока.
– Еще не решили, – дипломатично ответил я, ткнув Астарота в бок. Уже скорее просто для прикола. Потому что было ясно, что это не вариант ни разу. И он может хоть матами бабку обложить. Но материть старушку – такое себе. Карму еще портить.
– Оставляйте оплату за месяц вперед тогда, – бабка встала, преградив нам дорогу.
– Мы в ваш район наличку не носим, – сказал я.
– А откуда я знаю, что вы не проходимцы какие-то? – забормотала бабка.
– Можете нас на выходе обыскать, – сказала Ева и подняла вверх руки. Астарот прыснул.
– Кстати, там на кухне чайник закипел, – сказал я.
Бабка всполошилась и зашаркала тапками на кухню. Мы торопливо выскочили в подъезд и скатились по лестнице. И уже на улице расхохотались, благо, окна бабкиной квартиры выходили на противоположную сторону.
– Ужас какой, – сказала Ева, когда приступ веселости нас отпустил. – Вов, зачем мы вообще здесь задержались? Сразу же было понятно, что это так себе место… Там из дивана пружины торчат, даже покрывало не скрывает.
– И сервант этот еще… – скривился Астарот.
– Как у тебя дома? – усмехнулся я. – Да ладно, не надо делать такое лицо. Пойдемте отсюда. А остался я чисто для тренировки. Мне скоро нужно будет про концерты в деревнях договариваться, так что тренируюсь. На кошках. В смысле – бабках.