Непознанное. Ignotum - страница 2

«Investigabiles viae Domini или Viae Domini imperceptae sunt». Апостол Павел. Евангеле.

Эрика шла по песчаной полосе океана и наслаждалась утренним лёгким бризом. Умиротворение не покидало её с того дня, когда она прилетела на этот небольшой остров в Индийском океане. Из окна бунгало, где её разместили хозяева, пригласившие к себе в гости, открывался вид на бесконечное водное пространство. Цвет этой водной глади напоминал холст художника, изображённая на котором картина, имела странную возможность меняться в зависимости от настроения и количества красок, имевшихся в данный момент у её создателя.

Палитра требовала разнообразия цветовой гаммы, умения ловко смешивать краски, как бы играя в некий калейдоскоп, вращающийся с разной скоростью вокруг невидимого центра.

Голубые, ярко – лазоревые цвета охотно уступали место краскам закатного неба, – неистового, завораживающего. Здесь воцарились яркие оттенки розового и бардового, сиреневого, пугающего своей мрачностью, и даже иссиня-чёрного.

В этом непредсказуем мире, созданных природой картин, все заботы суетного города отступили, амбициозные желания остались в мире кровожадного мегаполиса. Любовь, с её бушующими страстями, воспринималась, как неизбежный каждодневный труд, не позволяющий сделать передышку на беспрерывном конвейере борьбы за место. Вера во всепоглощающую любовь, искреннюю и радостную, давно покинула Эрику. Да и что в ней такого особенного в этой любви? Разве нельзя в одиночку наслаждаться красотой мира? Общения, требующего напряжения нервов, достаточно и на работе. Эстетическое удовольствие можно получать в театрах и картинных галереях.

Но исподволь, особенно в моменты присутствия в мире красоты и меняющихся звуков пространства, возникала диссонансом беспокойная нота, нарушающая гармоничный строй мелодии покоя. Тело сопротивлялось этому, грозившему сбыться состоянию – умиротворённому существованию без любви. Оно устало надрываться в тренажёрных залах, выматываться на работе, спускаться бесчисленное количество раз по склонам горнолыжных трасс, и, доведенное до состояния усталости, – уступать прихотям души, целомудренной и капризной, не желающей считаться с необузданными плотскими потребностями тела.