Позднее маму мою, Федосью Ивановну, включили в ревизионную комиссию. Она рассказывала, как однажды проводили ревизию на складе и обнаружили нехватку картошки. Недоставало совсем немного, но это была верная статья. Тогда и впрямь сажали за пару колосков. Ну, а у кладовщицы Сухановой было четверо детей, и мама прекрасно понимала, чем все может закончиться. Проверку она отложила на следующий день и за ночь помогла соседке собрать по сусекам все, что можно. Дала своей картошки, попросила у соседей. К утру недостачу восполнили.
Много позже я пыталась разобраться с налогами, которые вынуждены были платить мои родители, но, честно скажу, быстро запуталась, поскольку число их оказалось непомерно большим: это и промысловый налог, и единый натуральный налог, денежный подворный налог, сельскохозяйственный налог, подоходно-поимущественный налог, единый общегражданский налог, военный налог и пр. А еще было индивидуальное обложение кулацких хозяйств сельскохозяйственным налогом, и тут уж – кто кулак, а кто не кулак, – решали местные царьки вроде того же Гайсина.
И напоследок еще один неласковый штрих, касающийся моей мамы. В школу она пошла в 1921 году. Сначала училась в Леузах, потом в Мессагутово. Закончила на «отлично» 4 класса, и ее в числе лучших учениц отправили на преподавательские курсы. Но стукачи не дремлют. Все тот же Семен Плотников написал донос, в котором требовал, чтобы дочь белого выгнали с курсов. Мою маму из учащихся перевели в разряд вольнослушательниц и переместили на последнюю парту. Так тогда боролись в стране с врагами народа. Однако и там она училась отменно, даже «подтягивала» неуспевающих. Правда, зимой, в самые холодные дни, сама попадала в число отстающих, поскольку пропускала уроки. Ей просто не в чем было ходить в школу, – ни пальто, ни валенок. Поэтому старалась учиться дома (хотя и не было тогда сегодняшнего дистанта), а после активно нагоняла. Мама рассказывала, что учителя ее любили, оценок не занижали, а пропуски прощали. Тем не менее, проучилась она недолго, дома требовались рабочие руки. В пионерах тоже не побывала. С одной стороны висело клеймо «дочери белого», с другой возражала набожная бабушка Наталья. То же самое ощутили на себе сестра Настя и брат Ефим. Последнему, как сыну «белого», не дали учиться в горном техникуме в Миасе. Словом, приходилось непросто, однако мама все же закончила курсы редакторов в Кигах, выпускала газеты. Работала продавцом, комендантом, кладовщицей, оператором ТЭЦ – и работала практически до последних лет, пока не подступили вплотную болезни…