– Расскажите, как это было?
Старик Игорь хмыкнул и посмотрел на меня.
– Тебе твои родители или бабушки с дедушками не рассказывали?
– Нет. Мать с отцом уже после родились. Бабушка видела, но умерла, пока я был в неразумном возрасте. Дед сам удар Катастрофы не застал, говорит, на работе был, в цеху без окон, – ответил я, откусывая кусочек говядины. – Так-то я немного знаю, конечно, с чужих слов. Картины художников видел. Но всё равно интересно от очевидца услышать.
– Картины… – как-то странно протянул старик, словно вспоминая что-то. – Картины – это хорошо. Но рассказ действительно интересней будет.
– Это смотря кто рассказывает, – заключил Столяров явно превысив свой обычный лимит вечерних фраз.
«Ага, – подумал я. – Так тебе тоже на самом деле интересно послушать…»
– Ну что же, можно и рассказать, – начал Игорь, удобнее устраиваясь на своей кошме. – Я был совсем ребёнком. Только пошёл в первый класс. Семь лет. Если честно, мало что с этого возраста помню, чтобы вот так, чётко, в деталях. А это… Стоит только глаза закрыть, и всё так же ясно вижу. Как вас сейчас. Будто что-то неведомое тогда буквально выжгло в мозгу эту картинку…
Коновальцев вытянул перед собой руку, словно пытался дотронуться длинными сухими пальцами до каких-то лишь ему видимых образов из своей памяти.
– Это было вечером. Большой город, много домов. Солнце отражалось в стёклах таким тёплым жёлтым светом. Мы с пацанами в войнушку играли. Бегали вокруг гаражей и спорили, кто кого «убил». Смешно нам это тогда было. И тут я около песочницы останавливаюсь и ничего понять не могу. Тени на земле исчезать начинают. Солнце гаснет так, словно его кто-то медленно убавляет. Мы с пацанами замерли и давай на небо смотреть, а оно словно какой-то серой рябью покрылось.
Жизнь словно замерла в одну минуту. Машины останавливаться начали, люди в окна высовываться. Все наверх смотрят и понять не могут, что это такое. Буквально за минуту стемнело, словно ночь настала. Даже фонари, которые были со светочувствительными датчиками, сработали и загорелись. Люди во дворе начали нервничать, версии всякие придумывать. Я тогда мало что в этом понимал, но кто-то сказал, что солнечное затмение началось.
А потом такой грохот раздался! И самая настоящая трещина по всему небу, как молния! Как сейчас её вижу. Ярко-оранжевая, будто весь мир кто-то разломить на две половинки пытался!