Ирина смотрела на нее, ожидая ответа. Вежливо. Терпеливо. Как ученый, ожидающий реакции подопытного.
Кристина открыла рот. Хотела сказать, что это кощунство. Что подлинность нельзя симулировать, что страх и радость неделимы, что кнопка «СТОП» убивает саму душу переживания. Но слова застряли в горле, перекрытые холодным, аналитическим взглядом Ирины и давящей тишиной сферы. Сказать это – значило признаться в своей «девиации». В своих «ностальгических практиках». В запаснике Z-17. В Лене и Марке.
– Я… мне нужно подумать, – выдавила она, ощущая, как предательская дрожь пытается прорваться сквозь сжатые мышцы. – Это… сложный проект.
Ирина наклонила голову, ее полуулыбка стала чуть более сочувственной, почти материнской.
– Конечно, Кристина. Понимаю. Новые горизонты всегда требуют осмысления. Но помните: этот проект – возможность направить ваш… живой интерес в конструктивное, социально полезное русло. Принести пользу Экосистеме. И обрести личный баланс. – Она сделала шаг назад. – «Опекун» зафиксировал ваш текущий стресс-ответ. Рекомендую цикл релаксации. Вы свободны.
Кресло мягко «выпустило» Кристину. Она встала, ноги были ватными. Ирина протянула руку для прощального рукопожатия. Ее ладонь была сухой, прохладной и невероятно сильной. Кристина почувствовала, как ее собственная, влажная от пота, рука сжимается в этом безупречном, контролируемом захвате.
– До связи, Кристина, – прозвучал бархатный голос. – Жду вашего позитивного решения.
Дорога домой в бесшумном транспорте превратилась в туннель серой мути. Голограмма идеального леса за стеклом казалась плоской, фальшивой декорацией. В ушах звенела фраза: «Безопасный опыт». Перед глазами стояла кнопка «СТОП» и бесстрастное лицо Ирины, читающее ее душу как голограмму. Она украла дневник. Она слушала запрещенную музыку. Она заразила других своей «тоской по Жучкам». И теперь Система, в лице Ирины Сомовой, протягивала ей выход: стать куратором собственного кошмара, симулятора того, что она так жаждала ощутить по-настоящему. Предать дневник. Предать шипение винила. Предать Артема, Лену, Марка. Ради чего? Ради сохранения своего места в золотой клетке? Ради иллюзии безопасности?
Дверь ее жилого модуля в «Гармонии-7» бесшумно соскользнула. Идеальный воздух ударил в лицо – стерильный, с едва уловимыми нотами «утренней свежести». Но сегодня этот запах показался ей удушающим, как газ.