. Второй же тип оценивает этичность действия на основе его последствий, то есть «иногда приемлемо лгать, чтобы не задеть чьи-то чувства». Реальность такова, что большинство людей действуют в рамках обеих систем. Они отвечают на вопрос «Как я выгляжу?» с точки зрения консеквенциалистской этики, а на вопрос «Согласен ли ты с курсом правительства?» – деонтологической.
Большая часть «мозговых патогенов» появляется благодаря консеквенциалистской этике – когда люди считают, что истину иногда стоит изменить, исказить или подавить, чтобы никого не обидеть. Так эмоции затуманивают наши суждения. Более того, эмоции в этом случае рассматривают как признак подлинности. Если кто-то чувствует себя обиженным от наших слов, значит, эти слова обидны. Если правда причиняет боль, ее необходимо подавить ради разнообразия, инклюзии, равенства и сплоченности сообщества.
Удивительная ситуация, подтверждающая эту тенденцию, произошла в Нидерландах в 2010 году. Герт Вилдерс, голландский парламентарий, был обвинен в том, что осмелился критиковать ислам и его растущее влияние в своей стране. В рамках стратегии защиты Вилдерс попытался вызвать экспертов, чтобы подтвердить истинность своих публичных заявлений. Ответ прокуратуры был потрясающим: «Не имеет значения, могут ли свидетели Вилдерса подтвердить правильность его наблюдений. Важно то, что его наблюдения незаконны».