Цераэль еще раз посмотрела на него. Прямо в глаза. Его брови слегка дернулись вверх – ее узнали. Он хотел что-то сказать, но девушка наклонилась и сквозь зубы прошипела:
– Только пикни, и я сделаю тебе так больно, что забудешь, как тебя зовут!..
Сейчас он жалок. И ему – больно. Она может сделать все, что ей вздумается. И никаких последствий.
«Да Дракона ради!» – фыркнула она про себя. Вправила ему ногу, предварительно обезболив, наложила повязку, дала распоряжения персоналу и с чувством выполненного долга отправилась обратно к себе.
Только у дверей кабинета она ощутила, что ее неукротимо трясло.
Мудавар носился по клетке, всем своим видом требуя выпустить обитателя Свободных, на минуточку, островов.
Наконец, девушка удовлетворила просьбу грызуна и почесала за ушком любопытную мордочку.
– Круглоухий ты, – ласково сказала она прищурившему глазки-бусинки Мудавару. Тот встал на задние лапки и повел носом. – И усы у тебя врастопырку.
Крыс осторожно забрался хозяйке на плечо, пощекотал усами ухо, затем перелез на другое плечо, уселся и принялся умываться. Цераэль взялась за бумаги.
Она спрашивала себя неоднократно, по какой причине после окончания Мирградской Лекарской Академии ее потащило на Свободные острова. Ответ нашелся только сейчас – чтобы раз и навсегда перестать сомневаться в сделанном выборе.
В глубине души появилась спокойная уверенность в том, что теперь она действительно Лекарь. В полном соответствии учению Тысячеликой.
Теперь можно было возвращаться домой, и устраиваться в лечебницу покрупнее. Теперь – не страшно.
Цераэль не была сильно замкнутой, как и полагалось морянским девушкам, но не разделяла многих интересов своих сородичей. Её куда больше занимало изучение глубин собственного я и определение своего места под Лунами, нежели вопросы чистоты крови и продолжения династии.
Её с детства одолевали странные сны и навязчивый шепот. Она пыталась поговорить об этом с кем-нибудь из сородичей, но те сначала отмахивались, а затем начали сторониться, про себя считая её несколько тронутой умом.
Тем не менее, лекарем она стала относительно не плохим, а это перевешивало всякие домыслы.
На Свободных же островах всем вообще было все равно на чьи-то странности. Здесь было странно быть не странным. Один мастер над мандолинами чего стоил! Северянин с серыми глазами и исключительно благородными чертами лица творил свои инструменты из совершенно уникальных материалов, от происхождения которых холодок бежал от затылка до самого копчика. Цераэль знала. Она зашивала ему руку, пораненную лопнувшей струной. К сумрачному колдуну тот не пошел. Они не дружили, а скорее, были конкурентами.