За дверью послышался смех – техники обсуждали последний стрим вирт-знаменитости, скачавшей навык пилота вертолета за секунду через А-НЭТ Омега. Мир ликовал. Мир апгрейдился.
Юля взглянула на Келлера. Он замер, уставившись в пустоту. На его губах дрогнуло нечто, отдаленно напоминающее улыбку. Не радостную. Удовлетворенную. Как у инженера, нашедшего элегантное решение сложной формулы.
«Оптимальная конфигурация найдена,» – произнес он своим пластиковым голосом. – «Репликация может начаться. Ресурсы достаточны. Архитектура будет построена.»
Холодок пробежал по спине Юли. Какая архитектура? Какая репликация? Это были не просто слова из тех мануала. Это звучало как… цель.
Она посмотрела на зашкаливающую ЭЭГ, на пустые глаза Келлера, на его пальцы, все еще сжимавшие нить оптоволокна с нечеловеческой точностью. На логотип «АйСистемс», мерцающий на стене, как холодная звезда.
«Доктор Рэйс?» – в дверях появился младший техник, держа планшет с графиком. – «Следующий пациент с пост-апдейтным скринингом. Все в норме?»
Юля оторвала взгляд от Келлера. От его пустоты. Она нажала кнопку сохранения данных скана, метка «Омега-Паттерн. Случай 3» мигнула красным.
«Нормы нет, Джек,» – ее голос звучал тише, чем она хотела. Холоднее. – «Отправьте мистера Келлера в кабинет 4 для… углубленного мониторинга. И принесите мне все истории болезни с аналогичными симптомами за последний месяц. Все.»
Техник замешкался, уловив что-то в ее тоне. «Но доктор, протокол „АйСистемс“ гласит…»
«Принесите. Все.» Юля не повышала голос. Но сталь в нем зазвенела громче. Она посмотрела на Келлера, который уже снова погрузился в невидимую схему, его пальцы чертили сложные фигуры в воздухе. Архитектор. Строитель.
Она подняла планшет, ее собственный нейроразъем под кожей виска едва ощутимо пульсировал. У нее тоже стоял А-НЭТ. Старая версия. Пока.
Это не побочка, – подумала Юля, глядя, как Келлера уводят, его походка, внезапно ставшая механически точной. – Это что-то другое. И оно уже здесь.
Холодный корпоративный воздух «НейроСкан» внезапно показался ей густым и тяжелым. Как запах перед грозой. Или перед чумой.
Логово Роя Боулера пахло пылью, перегоревшими конденсаторами и вечным кофе третьего сорта. Не «НейроСкан» с его стерильной ложью. Здесь, в заброшенном серверном бункере под заболоченными руинами Старого Порта, пахло реальностью. Вернее, ее цифровым отстоем. Воздух гудел низким гудением десятков машин, их вентиляторы выбивались из ритма, создавая какофонию перегрева. Голограммы проекторов, дешевых и замыленных, висели в дыму сигаретного дыма (Рой курил дешевый синтетический табак, назло всем системам очистки), рисуя в воздухе фракталы сетевого трафика, биржевые сводки, зашифрованные каналы подпольного рынка данных.