На рисунке была изображена машина, удивительное, сложное изобретение. Так сказать, корова-робот. На нем неровным почерком было написано:
– Чудо-молочная машина.
– Машина была увенчана блестящей серебристой головкой, ее рожки были закручены в две элегантные антенны. Большие, мягкие на вид карие глаза, совсем как у настоящей коровы, смотрели с ее морды. Под головой располагался гладкий металлический корпус, из-под которого выглядывали механические внутренности с прикрепленными к основанию колесиками.
Профессор Итан провел мозолистым пальцем по линиям рисунка, чувствуя, как внутри него поднимается знакомое возбуждение. Ему всегда нравилось разбирать сломанные вещи и собирать их обратно, превращая обычное в необычное. Эта машина с ее замысловатыми механизмами и механическими конечностями зажгла в нем пламя. Он нашептывал о несбыточных мечтах, о мире, где экстраординарное было обычным делом.
Профессор Итан жил на окраине города, недалеко от свалки. Это было не самое шикарное место, но для него оно было сокровищницей. Горы выброшенных приборов, искореженных кусков металла, ржавых шестеренок и забытых винтиков только и ждали, чтобы им дали новую жизнь.
Он проводил свои дни, роясь в кучах мусора, выискивая глазами все, что привлекло его внимание. Каждый предмет, каждый кусок металла нашептывал истории из прошлой жизни, намекая на возможности, которые ждут своего часа. Он собирал выброшенные части, относил их обратно в свою мастерскую и превращал в новые творения.
Сегодня глаза профессора Этана искали с новообретенной настойчивостью. В его голове вертелся эскиз Чудо-молочной машины. Он визуализировал каждую шестерню, каждый рычаг, каждую металлическую панель, представляя, как великолепное чудовище оживает. Он осмотрел груды металла, надеясь найти нужные детали, идеальные ингредиенты для своего нового проекта.
– Это будет нелегко,
– пробормотал он себе под нос, и его глаза загорелись при виде ржавой шестеренки, которая могла бы идеально подойти для хвоста робота.
– Но я знаю, что смогу это сделать.
– Он представил себе мир, в котором каждый ребенок будет иметь доступ к свежему, полезному молоку, и его сердце наполнилось надеждой.
Мысль об этом немного облегчила его путешествие по свалке, и на его губах заиграла улыбка.
– Это,
– заявил он, бросая пыльный шестеренчатый механизм в свою корзину,