Всю ночь Вэн писал рапорты и давал бесконечные объяснения разнородному начальству. Эти черти в погонах слетелись на катастрофу словно мухи. Возня и бюрократия утихли только к рассвету. Вэн вырвался с аэродрома в Раменках и сразу поехал в сберкассу, где снял с книжки все накопленные деньги. Поймал такси – и в Москву. Начал с «Праги», на Арбате. Потом, кажется, был ресторан «Арагви» на Советской площади. Дальше он не помнил.
В металлической двери лязгнул засов. Щупленький сержант с синяком под глазом опасливо заглянул внутрь камеры.
– А… проснулся, Одинцов? Давай на выход. Буянить не будешь больше?
Его привели в коридор, где размещался пост дежурного, и заперли под замок в железную клетку.
– Лейтенант!
– Ну чего тебе?
– Воды дай.
Дежурный лейтенант милиции сплюнул. Налил в алюминиевую кружку воду из чайника и сунул ее сквозь решетку.
– На.
У этого была здоровенная ссадина на скуле и, кажется, сломан нос.
– Начальник, а вы че все побитые?
– Еще спрашивает. Не помнишь ничего, что ль?
У Вэна закралось нехорошее подозрение. Посмотрел на свои руки – правый кулак разбит почти до костяшек.
– Хреново, парень, – даже с каким-то сочувствием сказал лейтенант. – Срок тебе светит теперь. Ты откуда такой буйный? Боксер что ли?
– Летчик.
– Отлетался, летчик.
«А лейтенант прав», – подумал Вэн, устраиваясь на грязной скамейке, приколоченной к полу вдоль стены.
И правда – отлетался. Насчет спора про петлю Нестерова все на испытательном полигоне в курсе были. С Гришки-то Крылова теперь не спросишь за угробленный опытный образец. А Вэн – вот он. Начальству обычно важно найти крайнего, а тут и искать не надо. Не долго думая погонят из отряда. Так-то была еще возможность попасть в гражданскую авиацию, там испытателей ценили. Но если теперь посадят за дебош и драку с милицией, то потом вряд ли доверят даже кукурузник. Чертов характер.
Вэн прикрыл глаза. Голова все еще нестерпимо болела, а рану на щеке саднило.
– Где вы ег-го тут держит-тэ, – долетел до Вэна знакомый голос.
У стойки дежурного стоял крепкого телосложения коротко стриженный альбинос с широким лицом и нетерпеливо озирался вокруг. Наконец он заметил в темном углу клетку с задержанным хулиганом.
– Эй, Вэн! Хорошо встрэт-тил Новый год?
– Здорово, Финн… – кивнул Вэн своему товарищу по отряду испытателей; эстонец Нильс Федоров получил это прозвище за характерную внешность и легкий прибалтийский акцент. – А что – Новый год… он… уже?..