Со слезами на глазах Тиэдзо говорил Фунаси:
– Я и не подозревал, что брат так заботится обо мне. Теперь я не стану препятствовать замужеству племянницы…
Фунаси, бывший староста деревни Юаса (откуда родом Гонъэмон), а ныне страховой агент, был человеком добросердечным – недаром его самого когда-то обманули, лишив дома и земли. Он не стал сомневаться в искренности слёз Тиэдзо. Ему и в голову не приходило, что плачущий человек может думать о выгоде – хотя, в сущности, люди часто плачут именно из-за корысти.
Но если у человека нет чести, вряд ли он станет заботиться о благопристойности. Это проявилось в следующих словах Тиэдзо:
– Какуко ни в чём не виновата, но вся её жизнь пойдёт прахом. Как же нам быть?
Тонко намекая на отступные, он дал понять, что Гонъэмон мог бы выделить некоторую сумму. Фунаси ответил, что уже приготовлена тысяча иен.
Какуко заранее ожидала такого исхода. Узнав, что жених Тимако – из графской семьи, она смирилась. Правда, плакала, вспоминая, как они с Тиэдзо собирались усыновить мальчика и жить втроём. Фунаси, конечно, понимал, что ему не избежать трудностей, но даже после успешного завершения переговоров чувствовал себя неловко.
Он отправил в Осакскую усадьбу Дзико телеграмму: «ДОГОВОРИЛИСЬ. ПРОСИМ ДЕНЬГИ». На самом деле, на всякий случай, он не взял с собой отступных. Когда деньги перевели и он хотел вручить их Тиэдзо, тот отказался:
– Это не я даю развод, поэтому не мне передавать их Какуко. Развод даёт Гонъэмон, значит, и деньги должен вручать его представитель.
Подобное поведение можно было счесть заносчивым или даже издевательским, но Фунаси, напротив, восхитился: «Вот это благородство! Где уж тут „социалисту“!». Он даже устыдился своей роли в этом разрыве – тем более, видя, как трогательно привязаны друг к другу супруги. Чтобы не выглядеть бессердечным, он старался проявлять максимальное участие.
Но семья Дзико вовсе не ожидала от Фунаси такой сентиментальности. Этот земляк, недавно начавший наведываться к ним со страховыми предложениями, был выбран за свою настойчивость (он мог часами сидеть в прихожей, читая газету и дожидаясь хозяев) и невозмутимость. К тому же, в свои пятьдесят восемь лет он казался достаточно старым, чтобы не поддаваться эмоциям. А тут вдруг разошёлся не на шутку!
В конце января Тиэдзо вернулся в Японию. Дэмсабуро с женой встретили его на вокзале в Осаке.