Старушка оставила его вопрос без ответа и только поглаживала сморщенной рукой пригревшуюся у неё на коленях белую кошку. Глаза у неё при этом были какими-то стеклянными и ничего хорошего не предвещавшими.
Машины только с первого взгляда издалека показались им пустыми. На самом деле в одной по-прежнему сидел водитель: мордатый парень в белой, как старухина кошка, бандане, отчего его кожа выглядела ещё чернее. Он тупо смотрел на калитку.
Тут из дома, а чуть позже – со двора, послышались женские крики, точнее, окрики:
– Эй, постойте! Куда вы её ведёте! Отпустите!
К женскому голосу присоединился мужской:
– Не надо! Не трогайте её! Я всё заплачу… Подождите!
Кифару почувствовал, как люди вокруг резко отхлынули. Очевидно, они застали приезд «гостей» и ждали чего-то подобного. Только старуха осталась сидеть, глядя в другую сторону.
Из калитки вышли двое молодцов в ярких майках, обтягивавших мускулистые торсы. Следом появился третий, постарше, в расстёгнутой розовой рубахе. На груди – гирлянда золотых цепочек. Одной рукой он тащил за собой упиравшуюся Зэму. Во второй поблескивал предмет, подозрительно похожий на пистолет.
Зэму не плакала, однако лицо её противно корёжила гримаса страха. Нет, даже не страха – ужаса.
Кифару смотрел на неё, смотрел на мужика в розовой рубахе, на яркие майки и знал, что сейчас произойдёт. Как будто с ним это уже случалось раньше. Правда, он не помнил, чем всё тогда закончилось.
Нагнувшись, он подобрал с дороги ветку, ни длинную, ни короткую, лежавшую тут, вероятно, с незапамятных времён. Ветка была голая, без сучков и перерубленная с одного конца топором или мачете, отчего конец этот выглядел достаточно острым.
Съёжившись и старясь выглядеть на свои девять лет, Кифару вышел из-за машины и медленно направился прямо навстречу розовой рубахе.
Вблизи мужик показался ему ещё огромнее.
Зэма упиралась, и он уже не тащил её, а толкал.
Золото на тёмной груди сверкало.
Те двое, что вышли первыми, собирались занять свои места: один – второго водителя, другой – пассажира. Он распахнул дверцу в ожидании Зэмы.
Кифару прошёл мимо него. Прошёл так спокойно и невозмутимо, что тот даже не додумался его остановить.
– Дядя, – сказал Кифару розовой рубашке, – у тебя шнурки развязались.
Сказал он первое, что пришло ему на ум. Главное было говорить достаточно тихо, чтобы не было понятно.