Отца Кифару звали Абиой.
Имя было не местным, и Кифару долгое время не подозревал о его значении – первом секрете, который он разделил с отцом.
Когда они выгрузили улов, Абиой прошёл в дом и стал ужинать. Кифару сел напротив и терпеливо ждал, чтобы отец сам его заметил и завёл разговор.
Им прислуживала юная Таонга, его тётка, которая делила с отцом ложе с тех пор, как её сестра, мать Кифару, по чистой случайности стала добычей одного голодного крокодила. Таонга считалась красавицей, у неё была бархатистая кожа, чёрная, как ночь перед рассветом, и она могла бы найти себе мужа получше, но традиция требовала от неё жертвы, отчего она и стала для Кифару невольной заменой матери. Общих детей у них пока не было, однако Кифару казалось, что когда он подглядывал за купающейся Таонга, живот у той уже начинал круглиться.
Таонга поставила перед Кифару тарелку с пышными горячими лепёшками, погладила по бритой голове и ушла готовить обед на завтра.
– Наша училка не знает, почему мы никому больше не нужны, – сказал Кифару, когда они остались одни.
Отец бросил на него строгий взгляд, но промолчал. Откусил белыми зубами кусок свиной колбаски, пожевал, подумал, потрогал зелёную банку пива, проверяя, насколько она успела согреться, отхлебнул глоток и улыбнулся:
– Вереву хорошая девушка. Она не обязана всего знать. Как и ты.
– Я не «хорошая девушка». Я твой сын, сын «рождённого в королевской семье»1, а значит знать обязан. Расскажи.
– Ты помнишь Адетоканбо?
Помнил ли он деда? Конечно, помнил. Смутно, но помнил. Дед был важным человеком. Он возглавлял совет старейшин острова. Умер в тот год, когда Кифару стал ходить в школу. Пришёл встречать внука после уроков, сел под старым баобабом и уже не встал.
– Помню, – сказал он, жуя лепёшку и поглядывая на отца.
– Адетоканбо сделал нас свободными.
Кифару поперхнулся.
Дизайн денег мистер Стэнли поручил своим знакомым из Шотландии. По его словам, это были те же самые люди, что работали над созданием шотландских фунтов [2] для одного из трёх тамошних банков-эмитентов.
– Ты и не спрашивал.
– Как ему это удалось? Он был храбрым воином?
– Нет, но он умел убеждать.
Кифару вспомнил широкие скулы деда, всегда заросшие колючками седых волос, вспомнил его подслеповатые глаза и негромкий голос, который все окружающие слушали с большим вниманием.